Хачатрян, Самсон Саркисович

Самсон Хачатрян
Общая информация
Гражданство:	СССР СССР → Армения Армения
Дата рождения:	2 февраля 1960(1960-02-02) (64 года)
Место рождения:	Кировакан, Армянская ССР
Тренер:	Сурен Мирзоян
Профессиональная карьера
Количество боёв:	37
Количество побед:	27
Побед нокаутом:	8
Поражений:	10
Медали Игры доброй воли Серебро Москва 1986 до 57 кг Кубок мира Серебро Монреаль 1981 до 57 кг Бронза Сеул 1985 до 57 кг Чемпионаты Европы Золото Будапешт 1985 до 57 кг Государственные награды

Самсон Саркисович Хачатрян (арм. Սամսոն Խաչատրյան; род. 2 февраля 1960, Кировакан, Армянская ССР) — советский боксёр, пятикратный чемпион СССР (1979–1983), чемпион Европы (1985), серебряный призёр Игр доброй воли (1986). Мастер спорта СССР международного класса (1979). За спортивную карьеру на различных уровнях провёл 202 боя, в 186 из них добивался победы.

Биография

Самсон Хачатрян родился 2 февраля 1960 года в Кировакане (ныне Ванадзор). Начал заниматься боксом в возрасте 14 лет под руководством Сурена Мирзояна. В 1978 году становился чемпионом СССР и чемпионом Европы среди молодёжи. В 1979–1983 годах побеждал на чемпионатах СССР среди взрослых в легчайшем (1979, 1980, 1982) и полулёгком (1981, 1983) весе. С 1979 года входил в состав национальной сборной СССР. В 1980 году был участником Олимпийских игр в Москве, в 1981 году становился финалистом Кубка мира. В дальнейшем в течение нескольких лет, несмотря на высокие результаты в чемпионатах СССР, не включался тренерским штабом сборной СССР в состав команды на основных международных соревнованиях. Лишь в 1985 году ему была дана возможность выступить на чемпионате Европы в Будапеште, и он добился наивысшего успеха в своей спортивной карьере, завоевав звание чемпиона Европы. В 1986 году участвовал в Играх Доброй воли и дошёл в этих соревнованиях до финала.

В 1988 году после начала Карабахского конфликта завершил спортивную карьеру и создал добровольческий отряд, принимавший участие в защите северного участка армяно-азербайджанской границы. В конце 1990-х и начале 2000-х годов работал в управлении по борьбе с контрабандой Лорийской области Армении.

С 2007 года занимается политической деятельностью. Вступив в ряды Армянского национального конгресса (АНК), активно участвовал в протестных акциях этого оппозиционного объединения в связи с чем подвергся преследованиям. В марте 2011 года был арестован по обвинению в применении силы в отношении представителя власти во время стычек демонстрантов с полицией, произошедших во время одного из митингов АНК. Сам Хачатрян отказывался признать себя виновным и утверждал, что лишь пытался защитить находившихся рядом женщин от людей в штатском. Тем не менее суд признал его виновным и приговорил к одному году лишения свободы условно. С 2011 года входит в политический совет партии «Поворот».

Семья

---

Артур Хачатрян (р. 1983) — племянник, армянский боксёр, двукратный чемпион Армении (2010, 2012), призёр чемпионата Европы (2010) в полутяжёлом весе.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/kh/samson-khachatryan-1.html Профиль на сайте Sports-reference.com (англ.)]
• [www.boxing-fbr.ru/publications-view-1879.html Интервью Самсона Хачатряна сайту Федерации бокса России]

Отрывок, характеризующий Хачатрян, Самсон Саркисович

Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.