Хетепхерес

Хетепхерес I («Умиротворение (Htp) на (Hr) ней (s)») — сестра и жена египетского фараона Снофру, мать Хеопса, бабка Хетепхерес II, возможная дочь царя Хуни и царицы Мересанх I. Предполагается, что она умерла во времена царствования Хеопса.

Её саркофаг и погребальная мебель была обнаружена в 1925 году, рядом с пирамидами, прилегающими к Пирамиде Хеопса в шахте G7000x. Состояние гробницы оказалось достаточно хорошим и большинство содержимого было не повреждено. Хотя саркофаг был запечатан, а канопы нетронуты, мумии Хетепхерес там не было. Эти канопы — старейшие образцы, которые известны учёным, а потому считается, что Хетепхерес была первой царицей, чьи органы были погружены в канопы. Предполагается, что мумия Хетепхерес I была уничтожена грабителями вскоре после её первичного захоронения, после чего её сын царь Хуфу перезахоронил саркофаг матери (считается, что он даже не знал о том, что саркофаг пуст) в Гизе, поближе к своей знаменитой пирамиде. Содержимое гробницы раскрывает нам многие детали о роскоши и способе жизни фараонов 4-й династии. Вещи, которые были найдены в гробнице, показаны в Каирском египетском музее, с точными копиями погребальной обстановки в музее изящных искусств в Бостоне.

Паланкин царицы, обнаруженный в её гробнице содержит надпись: «Мать царя, которая наставляла его, та, чьи наставления всегда исполнялись». Кроме того Хетепхерес I носила титулы «Царская дочь» (s3T-nswt), «Мать царя Верхнего и Нижнего Египта» (mwt-nswt-biti), «Спутница Гора» (Smr [t] Hr) и «Дочь Бога от плоти его» (s3t-ntr-nt-kht.f).

Источники

• [ru-egypt.com/lexicon/4_dynasty_genealogy Генеалогия 4 царского дома]
• Джоан Флетчер. В поисках Нефертити. — М.: АСТ: АСТ МОСКВА: ХРАНИТЕЛЬ, 2008. — С. 222-223. — 413 с. — 2500 экз. — ISBN 978-5-9762-5421-3.
• [www.antikforever.com/Egypte/Reines/hetepheres_I_II.htm Quelques Reines Importantes: Hetephérès I et Hetephérès II]

Отрывок, характеризующий Хетепхерес

– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.