Хизр-Ходжа
| Хизр-Ходжа-хан | ||
| ||
|---|---|---|
| ок. 1389 — 1399 | ||
| Предшественник: | Илйас-Ходжа-хан | |
| Преемник: | Шам-и Джахан-хан | |
| Вероисповедание: | мусульманин | |
| Рождение: | до 1363 Моголистан | |
| Смерть: | 1399 Моголистан | |
| Род: | Туглуктимуриды | |
| Отец: | Туглук-Тимур-хан | |
| Дети: | Шам-и Джахан-хан Мухаммад-хан I Шир-Али-оглан Шах-Джахан-оглан | |
Хизр-Ходжа-хан (до 1363—1399) — третий хан Моголистана (1389—1399). Сын Туглук-Тимур-хана.
После убийства Илйас-Ходжа-хана улусбеги амир Камар ад-Дин распорядился истребить всё потомство Туглук-Тимур-хана. Принято считать, что в этой ситуации амиру Худайдаду удалось спасти и спрятать в горах Бадахшана одного из сыновей Туглук-Тимур-хана по имени Хизр-Ходжа-оглан. Согласно некоторым источникам (Муин ад-Дин Натанзи), ок. 1367/8 г. амир Худайдад провозгласил его ханом Моголистана. Видимо, амир Худайдад, находясь в состоянии войны сосвоим дядей улусбеги Камар ад-Дином, в это время контролировал некоторую территорию Моголистана (со ставкой в Кашгаре), где номинальным ханом считался Хизр-Ходжа-оглан, а фактически управляла мать Худайдада Мирак-ага.
В 1377/78 г. войска амира Тимур Ленга захватили Кашгар, амир Худайдад с Хизр-Ходжа-огланом бежали, а Мирак-ага была захвачена в плен и отправлена ко двору Тимур Ленга, где жила вплоть до своей смерти в 1390/1 г.
Считается, что к 1389 г. Хизр-Ходже и амиру Худайдаду в борьбе с амиром Камар ад-Дином удалось распространить свою власть на существенную часть Моголистана, а после того как в 1390 г. Камар ад-Дин был разбит Тимур Ленгом и бежал на Иртыш, Хизр-Ходжа окончательно утвердился в качестве хана всего Моголистана.
В период своего правления Хизр-Ходжа-хан завоевал города Кара-Ходжа и Турфан, обратив их жителей в ислам.
Напишите отзыв о статье "Хизр-Ходжа"
Литература
- Акимушкин О. Ф. Средневековый Иран: Культура, история, филология. — СПб.: Санкт-Петербург "Наука", 2004. — С. 257-264. — 403 с. — (Восток: Общество, культура, религия). — 1200 экз. — ISBN 5-02-027059-8.
- Султанов Т. И. Чингиз-хан и Чингизиды. Судьба и власть. — М.: АС:АСТ МОСКВА, 2006. — 445 с. — (Историческая библиотека). — 5000 экз. — ISBN 5-17-0358040.
Отрывок, характеризующий Хизр-Ходжа
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
