Хоккейные трусы

Хоккейные трусы (шорты) — один из элементов защиты игрока в хоккей на льду.

Хоккейные трусы предназначены для предотвращения травмирования хоккеиста при падениях, столкновениях, попаданиях шайбы и других случаях. Представляют собой шорты, сшитые из специальной высокопрочной искусственной ткани, с жесткими вставками на бедрах, копчике, пояснице и позвоночнике. В зависимости от конструкции и применяемых материалов, шорты делятся на профессиональные и любительские. Первые, как правило, обладают высокой степенью защиты и прочности в сочетании с относительно небольшим весом. Вторые представляют собой упрощенный вариант с меньшей степенью защищенности и предназначены для хоккеистов-любителей.

Шорты надеваются поверх защитной раковины и гамаш и закрепляются на поясе с помощью специального ремешка или шнуровки, закрывая при этом бедра, тазовую область и нижнюю часть туловища до рёбер. Для удобства крепления на некоторых моделях предусмотрены специальные пуговицы для подтяжек. Как правило, шорты изготавливаются трех основных цветов — черные, синие и красные. Для придания цветов, отличных от стандартных расцветок используются специальные чехлы из искусственной ткани, надеваемые поверх хоккейных трусов.

Отрывок, характеризующий Хоккейные трусы

В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.