Хонеево
Поделись знанием:
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
| Деревня
Хонеево
Показать/скрыть карты
|
Хоне́ево — деревня в Сонковском районе Тверской области, входит в состав Горского сельского поселения.
Расположена в 13 километрах к северо-западу от районного центра Сонково, на речке Пьянка, к северу от деревни проходит железнодорожная линия Бологое — Сонково — Рыбинск, на ней в 2 км от деревни станция Подобино. В 1,5 км — деревня Горка, центр сельского поселения.
Население по переписи 2002 — 38 человек, 16 мужчин, 22 женщины.
История
Бывшее село. По данным 1859 года[1] казённое село Хонеево, имеет 53 двора, 288 жителей. Во второй половине XIX — начале XX века село было центром прихода Бокаревской волости Бежецкого уезда Тверской губернии, в 1887 году 69 дворов, 423 жителя.
В 1997 году — 35 хозяйств, 50 жителей.
Достопримечательности
- Спасская церковь, построенная в 1809 году. (или ране судя по записям о священниках)
Престолов 3: в холодной Нерукотворного Спаса, в тёплой Казанской Божьей Матери и преподобного Сергия Радонежского
В 1901 году служили: Священник Николай Александрович Никольский 29 лет, окончил духовную семинарию, в служении с 1893 года, священником с 1898 года.
Псаломщик Павел Евграфович Преображенский 36 лет, в должности с 1888 года. Церковный староста Пётр Нилович Серов в должности с 1899 года.
Прихожан в селе Хонееве, деревнях Горке, Рылове 182 двора (583 мужчины, 621 женщина).
В приходе церкви в деревне Горки находилась деревянная часовня Святой Великомученицы Параскевы.
Церковнослужители Спасской церкви села Хонеево:
- 1735 поп Иоанн Прокопиев пономарь Иван Прокопиев ГАТО Ф.160.Оп.1.Д.15392.Л.29
- 1738 поп Иоанн Прокопиев, дьячек Василий Андреев, пономарь Иван Прокопиев ГАТО Ф.160.Оп.1.Д.17770.Л.434
- 1751 священник Иоанн Прокопиев, дьячек Василий Андреев ГАТО Ф.160.Оп.1.Д.17803.Л.447
- 1762 священник Онисим Иванов, пономарь Лавр Иванов ГАТО Ф.160.Оп.1.Д.21324.Л.167
- 1764 священник Онисим Иванов, дьячек Галактион Васильев, пономарь Лавр Иванов ГАТО Ф.160.Оп.1.Д.17846.Л.580
- 1771 священник Онисим Иванов, дьячек Галактион Васильев, пономарь Лавр Иванов ГАТО Ф.160.Оп.1.Д.17860.Л.109
- до 1797 года священник Савва Прохоров (умер в 1797) ГАТО Ф.312.Оп.6.Д.227.Л.169
- 1799 "священническое место утверждено указом Тверской семинарии за учеником богословия Иваном Забелиным, который в недействительных служащих показан будет", дьячек Тимофей Галактионов, пономарь Афанасий Лавров ГАТО Ф.160.Оп.1.Д.15867.Л.311об.
- 1799-1803 священник Иван Савин (умер в 1803) ГАТО Ф.312.Оп.6.Д.227.Л.169
- с 1803 священник Александр Иванов ГАТО Ф.312.Оп.6.Д.227.Л.169
- 1811 священник Александр Иванов, дьячек Тимофей Галактионов, пономарь Афанасий Лавров ГАТО Ф.312.Оп.6.Д.227.Л.169
- 1815 священник Александр Иоаннов, дьячек Илья Ильин, пономарь Афанасий Лавров, уволенный от должности за болезнью дьячек Тимофей Галактионов ГАТО Ф.160.Оп.1.Д.15890.Л.267об.-268
- 1822 священник Александр Иоаннов, дьячек Илья Ильин, пономарь Павел Афанасиев ГАТО Ф.160.Оп.1.Д.15471.Л.968
- 1825 священник Александр Иоаннов, дьячек Илья Ильин, пономарь Павел Афанасиев, уволенный за болезнью от должности пономарь Афанасий Лавров, уволенный от должности за болезнью дьячек Тимофей Галактионов ГАТО Ф.160.Оп.1.Д.15909.Л.284 об.
- 1831 Священник Александр Иванов Метлин, дьячек Илья Ильин Благовещенский, пономарь Павел Афанасиев Спасский, заштатные - престарелый дьячек Тимофей Галактионов, престарелый пономарь Афанасий Лавров ГАТО Ф.160.Оп.1.Д.15921.Л.500об.
- 1833 священник Александр Иоаннов, дьячек Илья Ильин, пономарь Павел Афанасиев ГАТО Ф.312.Оп.6.Д.660.Л.1516об.
(По материалам издания Добровольский И. Тверской епархиальный статистический сборник. 1901. и информации предоставленной Олегом Спасским.)
Известные люди
Уроженцы села Хонеево:
- М. С. Чудов (1893—1937), участник борьбы за установление Советской власти в Бежецком уезде.
- В. Г. Нечаев (1914—1941), Герой Советского Союза.
На сельском кладбище похоронен Герой Советского Союза В. В. Артамонов (1926—1945).
Напишите отзыв о статье "Хонеево"
Примечания
- ↑ Тверская губерния. Список населенных мест по сведениям 1859 года. СПб. 1862 г.
Ссылки
- [hram-tver.ru/sonkovorn/honeevosonkovo.html Православные Храмы Тверской Земли]
|
Это заготовка статьи по географии Тверской области. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Хонеево
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
