Хямяляйнен, Хелви

Хелви Хямяляйнен
фин. Helvi Hämäläinen
Дата рождения:	1907(1907)
Место рождения:	Фридрихсгам, ВКФ
Дата смерти:	1998(1998)
Место смерти:	Эспоо, Финляндия
Гражданство:	Финляндия Финляндия
Род деятельности:	прозаик, поэтесса
Годы творчества:	1930—1998
Язык произведений:	финский
Премии:	Премия Эйно Лейно, премия Финляндия
Награды:	Pro Finlandia (1959)

Хе́лви Хя́мяляйнен (фин. Helvi Hämäläinen; 16 июня 1907, Фридрихсгам, Великое княжество Финляндское, Российская империя — 17 января 1998, Эспоо, Финляндия) — финская писательница и поэтесса.

Обладатель «Pro Finlandia», высшей государственной награды Финляндии для деятелей искусств (1959). Лауреат премии Финляндия за поэтический сборник Sukupolveni unta (1987).

Биография

Дочь меховщика. После смерти отца в 1923 году, семья Хямяляйнен бедствовала. До 1931 работала переписчицей.

Позже более 60-ти лет занималась творческой деятельностью.

Умерла в Эспоо в 1998. Похоронена на православном кладбище Хельсинки.

Творчество

Первый роман «Благодетель» (фин. «Hyväntekijä») появился в 1930 году, но её прорыв в финской литературе произошёл пять лет спустя.

В первом значительном романе «Сточные воды» («Katuojan vettä», 1935), реалистически описывая жизнь рабочего пригорода, Х. Хямяляйнен воплощает свои гуманистические идеалы в героях из рабочей среды.

Психологический роман «Деревня горит» («Kylä palaa», 1938) содержит лирические картины провинциальной жизни. В романе «Приличная трагедия» («Säädyllinen murhenäytelmä», 1939) критически показаны герои из среды финской интеллигенции. В антивоенном романе «Дезертир» («Karkuri», 1961, рус. пер. 1967) характерна символика в изображении Второй мировой войны и судьбы героя.

Она также автор стихов, в которых ощутимо влияние модернистской эстетики: сборники «Любовник-призрак» («Aaverakastaja»), «Платье из облака» («Pilvipuku», 1950), «Привязанные к облаку» «Pilveen sidottu», 1961) и др.

Избранная проза

• Hyväntekijä (1930)
• Lumous (1934)
• Katuojan vettä (1935)
• Tyhjä syli (1937)
• Kylä palaa (1938)
• Säädyllinen murhenäytelmä (1941)
• Velvoitus (1942)
• Hansikas (1943)
• Kylä vaeltaa (1944)
• Pouta (1946)
• Sarvelaiset (1947)
• Ketunkivi (1948)
• Tuhopolttaja (1949)
• Kasperin jalokivet (1953)
• Kolme eloonherätettyä (1953)
• Karkuri (1961)
• Suden kunnia (1962)
• Kadotettu puutarha (1995)
• Säädyllinen murhenäytelmä (täydellinen laitos 1995)
• Uusi Aadam (1997)

Избранная поэзия

• Aaverakastaja (1936)
• Kuunsokea (1937)
• Lapsellinen maa (1943)
• Pilvi (1946)
• Viheriä poika (1946)
• Voikukkapyhimykset (1947)
• Pilvipuku (1950)
• Surmayöt (1957)
• Punainen surupuku (1958)
• Pilveen sidottu (1961)
• Poltetut enkelit (1965)
• Sokeat lähteet (1967)
• Valitut runot (1973)
• Sukupolveni unta (1987)

Ссылки

• [sverigesradio.se/sida/artikel.aspx?programid=1003&artikel=1409132 Helvi Hämäläinen kirjoitti itsensä yksinäiseksi ehdottomuudellaan] (фин.)

Отрывок, характеризующий Хямяляйнен, Хелви

Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»