Циннен, Жан-Антуан

Жан-Антуан Циннен (фр. Jean-Antoine Zinnen, собственно Иоганн Антон Циннен, нем. Johann-Anton Zinnen; 25 апреля 1827, Нойербург — 16 мая 1898, Нёйи-сюр-Сен) — люксембургский композитор и дирижёр, автор музыки к гимну Люксембурга «Ons Hémécht („Notre patrie“)».

Родился в немецкой семье, перебравшейся в Люксембург, когда будущему музыканту было шесть лет. Получил первые уроки музыки у своего отца, руководившего любительским музыкальным коллективом в городке Фельс (ныне в составе коммуны Ларошетт). В пятнадцатилетнем возрасте поступил трубачом в военный оркестр люксембургского подразделения воинских соединений Германского союза, в 20 лет стал дирижёром этого оркестра.

В 1849 году получил люксембургское гражданство. В 1851 году возглавил хоровой коллектив в Дикирхе, годом позже занял должность музикдиректора города Люксембург и руководителя созданной в городе консерватории, в 1863 году стал руководителем Всеобщего люксембургского музыкального союза (нем. Allgemeiner Luxemburger Musikverein). Для первого фестиваля союза в Эттельбрюке в 1864 году сочинил патриотическую песню «Ons Hémécht» на стихи Мишеля Ленца, позднее ставшую национальным гимном Люксембурга. Написал также две оперетты, ряд хоровых и духовых сочинений. В 1882 году в связи с закрытием консерватории по финансовым причинам — перебрался в Париж.

Отрывок, характеризующий Циннен, Жан-Антуан

– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.