Цыбко, Константин Валерьевич

Константин Валерьевич Цыбко
Представитель Законодательного собрания Челябинской области в Совете Федерации
30 декабря 2010 года — 23 сентября 2015 года
Депутат Законодательного собрания Челябинской области
10 октября 2010 года — 25 января 2011 года
Рождение:	17 мая 1974(1974-05-17) (49 лет) Челябинск-65, СССР
Образование:	Уральская государственная юридическая академия
Профессия:	юрист

Константи́н Вале́рьевич Цыбко (17 мая 1974, Челябинск-65) — российский государственный деятель, бывший член Совета Федерации от Челябинской области, координатор «Единой России» по вопросам экологии, заместитель председателя комитета Совета Федерации по аграрно-продовольственной политике и природопользованию.

Биография

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Константин Валерьевич Цыбко родился 17 мая 1974 года в Свердловске. Его отец Валерий Фёдорович Цыбко ранее работал заместителем директора базы Управления рабочего снабжения, которое являлось одним из подразделений ФГУП ПО "Маяк". В 1996 году с отличием окончил Уральскую государственную юридическую академию, а затем аспирантуру УрГЮА. В 2002 году в Уральской государственной юридической академии защитил кандидатскую диссертацию на тему «Залоговые операции коммерческих банков». Кандидат юридических наук.

Работал председателем правления общественного совета при Росприроднадзоре, председателем координационного совета Всероссийского общества охраны природы. В августе 2010 году назначен советником губернатора Челябинской области.

10 октября 2010 года был избран депутатом Законодательного собрания Челябинской области пятого созыва от Озёрского избирательного округа.

18 октября 2010 года политсовет Челябинского регионального отделения партии «Единая Россия» принял решение выдвинуть кандидатуру Цыбко на пост представителя Совета Федерации ФС РФ от Законодательного собрания Челябинской области. С декабря 2010 года — представитель в Совете Федерации ФС РФ от Законодательного Собрания Челябинской области.

Член Правления Ассоциации юристов России. Координатор экологических проектов политической партии «Единая Россия».

Уголовное дело

12 декабря 2014 года Следственный комитет Российской Федерации предъявил К.В. Цыбко обвинение в получении взятки в особо крупном размере (ч. 6 ст. 290 УК РФ) на общую сумму 27.500.000 рублей. По версии следствия в 2011 году К.В. Цыбко получил от главы администрации Озерского городского округа Челябинской области Евгения Тарасова не менее 17,5 млн руб. за содействие в назначении на указанную должность, а в 2012 году он как лично, так и при посредничестве Евгения Тарасова, получил 10 млн руб. от предпринимателя Олега Лакницкого за лоббирование его коммерческих интересов и создание благоприятных условий для развития бизнеса в регионе. 15 сентября 2015 года суд арестовал имущество К.В. Цыбко и его родителей на сумму в 84,2 млн. рублей.

Ссылки

• [www.novayagazeta.ru/inquests/58530.html ЗАТО «Озёрск» запалил детонатор, «Новая газета», Выпуск № 63, 14.06.2013.]

Отрывок, характеризующий Цыбко, Константин Валерьевич

Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.


Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.