Цыси (город)
| Городской уезд
Цыси
慈渓
Показать/скрыть карты
|
Цыси (慈渓) — городской уезд города субпровинциального значения Нинбо провинции Чжэцзян, КНР. Расположен в 60 км западнее центра Нинбо и 138 км восточнее Ханчжоу. На западе граничит с городским уездом Юйяо, на юге с районами Цзянбэй и Чжэньхай, на севере и востоке омывается заливом Ханчжоувань. Площадь — 1 360,63 км². Население — 1 462 383 человек (на 2010 год).
История
В период Чуньцю здесь была территория царства Юэ[1]. От династии Цинь до династии Тан Цыси входил в состав области Юйяо. В 738 году Танский император Сюань-цзун учредил уезд Цыси.
В 1862 году место сражения между Цинскими императорскими войсками и Тайпинами.
В октябре 1988 года преобразован из уезда в городской уезд.
Экономика
Цыси входит в десятку наиболее развитых уездов КНР. Более 95 % предприятий уезда — частные. В основном это производство электроприборов. В уезде находится огромное число средних и малых предприятий.
Большое значение имеет культивирование Восковницы.
Административное деление
Городской уезд Цыси состоит из 5 уличных комитетов и 15 посёлков, которые подразделяются на 38 микрорайонов и 308 деревень.
Уличные комитеты: ХуШань (浒山街道), ГуТан (古塘街道), БайШаЛу (白沙路街道), ЦзунХань (宗汉街道), КаньДунь (坎墩街道).
Посёлки: ГуаньХайВэй (观海卫镇), ЧанХэ (长河镇, ЧжоуСян (周巷镇), ТяньЮань (天元镇), СиньПу (新浦镇), ЧунПоу (崇寿镇), ШэнШань (胜山镇), АньДун (庵东镇), ФуХай (附海镇), СяоЛинь (逍林镇), ЦяоТоу (桥头镇), ХэнХэ (横河镇), КуанЯнь (匡堰镇), ЧжанЦи (掌起镇), ЛунШань (龙山镇).
Туризм
Напишите отзыв о статье "Цыси (город)"
Примечания
- ↑ www.cixi.gov.cn/col/col14377/
Ссылки
- [www.cixi.gov.cn/col/col16751/ Англоязычная версия сайта правительства Цыси].
- [www.nbdps.cn/newEbiz1/EbizPortalFG/portal/html/index.html Сайт зоны отдыха Дапэншань] (кит. и англ. языки)
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Цыси (город)
Гости сидели за ужином. Княгиня Курагина, массивная, когда то красивая, представительная женщина сидела на хозяйском месте. По обеим сторонам ее сидели почетнейшие гости – старый генерал, его жена, Анна Павловна Шерер; в конце стола сидели менее пожилые и почетные гости, и там же сидели домашние, Пьер и Элен, – рядом. Князь Василий не ужинал: он похаживал вокруг стола, в веселом расположении духа, подсаживаясь то к тому, то к другому из гостей. Каждому он говорил небрежное и приятное слово, исключая Пьера и Элен, которых присутствия он не замечал, казалось. Князь Василий оживлял всех. Ярко горели восковые свечи, блестели серебро и хрусталь посуды, наряды дам и золото и серебро эполет; вокруг стола сновали слуги в красных кафтанах; слышались звуки ножей, стаканов, тарелок и звуки оживленного говора нескольких разговоров вокруг этого стола. Слышно было, как старый камергер в одном конце уверял старушку баронессу в своей пламенной любви к ней и ее смех; с другой – рассказ о неуспехе какой то Марьи Викторовны. У середины стола князь Василий сосредоточил вокруг себя слушателей. Он рассказывал дамам, с шутливой улыбкой на губах, последнее – в среду – заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным. Рескрипт этот начинался словами: Сергей Кузьмич! Со всех сторон доходят до меня слухи и т. д.– Так таки и не пошло дальше, чем «Сергей Кузьмич»? – спрашивала одна дама.
– Да, да, ни на волос, – отвечал смеясь князь Василий. – Сергей Кузьмич… со всех сторон. Со всех сторон, Сергей Кузьмич… Бедный Вязмитинов никак не мог пойти далее. Несколько раз он принимался снова за письмо, но только что скажет Сергей … всхлипывания… Ку…зьми…ч – слезы… и со всех сторон заглушаются рыданиями, и дальше он не мог. И опять платок, и опять «Сергей Кузьмич, со всех сторон», и слезы… так что уже попросили прочесть другого.
– Кузьмич… со всех сторон… и слезы… – повторил кто то смеясь.
– Не будьте злы, – погрозив пальцем, с другого конца стола, проговорила Анна Павловна, – c'est un si brave et excellent homme notre bon Viasmitinoff… [Это такой прекрасный человек, наш добрый Вязмитинов…]
Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»
