Человек, закапывающий норы
| |
| Джозеф Райт | |
| Человек, закапывающий норы. 1773 | |
| Earthstopper on the Banks of the Derwent | |
| Холст, масло. 97 × 121 см | |
| Музей и художественная галерея Дерби, Великобритания | |
«Человек, закапывающий норы» (англ. Earthstopper on the Banks of the Derwent) — картина английского художника Джозефа Райта, завершённая в 1773 году. На картине изображён человек в красной куртке, ночью при свете луны и фонаря закапывающий лисьи норы на берегу реки Дервент в Дербишире. Норы закапываются для того, чтобы в дальнейшем охотник на лис мог убить зверя, не имеющего возможности спрятаться под землёй. Скорее всего, этот закапыватель и есть охотник; рядом с ним изображены его собака и лошадь. Снизу слева картина подписана надписью «J Wright P/1773». Вероятно, изображённая местность — Чёрч Рокс (Church Rocks), на юге Матлока[1].
Картина была написана в «итальянский» период творчества Райта; художник, известный своей передачей необычного освещения, на данной картине прорисовал ландшафт (что ранее было необычно для него, так как ландшафт он использовал ранее в качестве фона для портретов). Во время путешествия по Италии был написан ещё ряд пейзажей; в продолжение турне работа с этим жанром была особенно отточена в картинах об извержении Везувия. Противопоставление холодного света луны и тёплого света фонаря, освещающего поляну, создаёт на картине личное пространство вокруг копателя. Картина крайне детальна, прорисована вплоть до заплаты на лопате, отдельно стоит отметить прорисовку лохмотьев[1].
Согласно исследователю творчества Райта Бенедикту Николсону[2], данная картина вдохновила поэта Фрэнсиса Ноэля Кларка Манди (Francis Noel Clarke Mundy), позднее заказывавшего у Райта собственный портрет, на стихи из сборника Needwood Forest:
|
Провенанс
Картина выставлялась в 1773 году и была куплена графом Филипом Йорком, членом Лондонского королевского общества и вторым графом Хардвикским; она находилась в собственности семьи Йорков, пока её не продал пятый граф Хардвикский, Чарльз Йорк[4], прозванный «Шампанским Чарли»[5] и известный своей расточительностью[6]. Картину в 1880 году купила семья Кристи (Christie), в которой она находилась до продажи в 1950 году Скулли (Scully). В итоге картина была куплена биографом Райта Бенедиктом Николсоном[4], который продал её через Artfond в коллекцию Музея и художественной галереи Дерби[1].
Напишите отзыв о статье "Человек, закапывающий норы"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.derby.gov.uk/LeisureCulture/MuseumsGalleries/ArttreasureTheEarthstopper.htm The Earthstopper]. Treasures of Derby(недоступная ссылка — история). derby.gov.uk. Проверено 29 мая 2011. [web.archive.org/20090504143827/www.derby.gov.uk/LeisureCulture/MuseumsGalleries/ArttreasureTheEarthstopper.htm Архивировано из первоисточника 4 мая 2009].
- ↑ Nicolson Benedict. [books.google.co.uk/books?id=Ms09AAAAIAAJ&printsec=frontcover&dq=editions:HaA9AAAAIAAJ&hl=en&ei=a_DjTaGTKo6xhAfb14HzBw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&ved=0CDEQ6AEwAQ#v=onepage&q=needwood&f=false Joseph Wright of Derby:Painter of Light p.97]. — Taylor & Francis, 1968.
- ↑ Mundy Francis Noel Clarke. [books.google.co.uk/books?id=SAIIAAAAQAAJ&dq=needwood%20forest%20mundy&pg=PA19#v=onepage&q=sexton&f=false Needwood Forest p.19]. — John Jackson, 1776. — P. 52.
- ↑ 1 2 [www.artfund.org/artwork/3209/an-earth-stopper-on-the-banks-of-the-derwent An Earth Stopper on the Banks of the Derwent]. artfund.org. Проверено 30 мая 2011. [www.webcitation.org/69b2LGeDc Архивировано из первоисточника 1 августа 2012].
- ↑ [www.oxforddnb.com/index/61/101061075/ Charles Yorke]. Oxford Dictionary of National Biography. Проверено 30 мая 2011. [www.webcitation.org/69b2KhRXd Архивировано из первоисточника 1 августа 2012].
- ↑ F. M. L. Thompson, ‘Yorke, Charles Philip, fifth earl of Hardwicke (1836—1897)’, Oxford Dictionary of National Biography, Oxford University Press, 2004 [www.oxforddnb.com/view/article/61075, accessed 30 May 2011]
Отрывок, характеризующий Человек, закапывающий норы
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.
Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
