Чемпионат Южной Америки по волейболу среди женщин 1979
Поделись знанием:
Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
| Чемпионат Южной Америки по волейболу среди женщин 1979 | |
| Campeonato Sudamericano de Voleibol Femenino de 1979 | |
| Данные турнира | |
|---|---|
| Даты проведения: | |
| Количество команд: |
7 |
| Стадионы: |
2 |
| Итоговая расстановка | |
| Чемпион: | |
| Серебряный призёр: | |
| Бронзовый призёр: | |
| Статистика турнира | |
| Сыграно матчей: |
15 |
| ← 1977 ... 1981 → | |
13-й чемпионат Южной Америки по волейболу среди женщин прошёл с 21 по 26 апреля 1979 года в двух городах Аргентины (Росарио и Санта-Фе) с участием 7 национальных сборных команд. Чемпионский титул в 7-й раз в своей истории и в 5-й раз подряд выиграла сборная Перу.
Содержание
Команды-участницы
Аргентина, Бразилия, Венесуэла, Парагвай, Перу, Уругвай, Чили.
Система проведения чемпионата
7 команд-участниц на предварительном этапе разбиты на две группы. По две лучшие команды из групп выходят в финальный этап и по круговой системе разыгрывают места с 1-го по 4-е. Учитываются результаты встреч команд между собой на предварительном этапе. По такой же системе места с 5-го по 7-е разыгрывают сборные, занявшие в группах предварительного этапа 3—4-е места.
Предварительный этап
Группа А (Санта-Фе)
| М | Команда | 1 | 2 | 3 | 4 | И | В | П | С/П | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 |  Бразилия
|
3:0 | 3:0 | 3:0 | 3 | 3 | 0 | 9:0 | 6 | |
| 2 |  Аргентина
|
0:3 | 3:- | 3:0 | 3 | 2 | 1 | 5 | ||
| 3 |  Парагвай
|
0:3 | -:3 | 3:0 | 3 | 1 | 2 | 4 | ||
| 4 |  Уругвай
|
0:3 | 0:3 | 0:3 | 3 | 0 | 3 | 0:9 | 3 |
- 21 апреля: Бразилия — Парагвай 3:0 (15:11, 15:6, 15:5); Аргентина — Уругвай 3:0.
- 22 апреля: Бразилия — Уругвай 3:0; Аргентина — Парагвай 3:-.
- 23 апреля: Парагвай — Уругвай 3:0; Бразилия — Аргентина 3:0 (15:3, 15:10, 15:5).
Группа В (Росарио)
| М | Команда | 1 | 2 | 3 | И | В | П | С/П | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 |  Перу
|
3:0 | 3:0 | 2 | 2 | 0 | 6:0 | 4 | |
| 2 |  Чили
|
0:3 | 3:- | 2 | 1 | 1 | 3 | ||
| 3 |  Венесуэла
|
0:3 | -:3 | 2 | 0 | 2 | 2 |
Классификационный раунд (Санта-Фе)
Курсивом выделен результат матча предварительного этапа, пошедший в зачёт классификационного раунда
| М | Команда | 5 | 6 | 7 | И | В | П | С/П | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 5 | Парагвай
|
3:0 | 3:0 | 2 | 2 | 0 | 6:0 | 4 | |
| 6 | Венесуэла
|
0:3 | 3:- | 2 | 1 | 1 | 3 | ||
| 7 | Уругвай
|
0:3 | -:3 | 2 | 0 | 2 | 2 |
Финальный этап (Росарио)
Курсивом выделены результаты матчей предварительного этапа, пошедшие в зачёт финального
| М | Команда | 1 | 2 | 3 | 4 | И | В | П | С/П | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Перу
|
3:1 | 3:0 | 3:0 | 3 | 3 | 0 | 9:1 | 6 | |
| 2 | Бразилия
|
1:3 | 3:0 | 3:0 | 3 | 2 | 1 | 7:3 | 5 | |
| 3 | Аргентина
|
0:3 | 0:3 | 3:1 | 3 | 1 | 2 | 3:7 | 4 | |
| 4 | Чили
|
0:3 | 0:3 | 1:3 | 3 | 0 | 3 | 1:9 | 3 |
- 25 апреля: Перу — Аргентина 3:0; Бразилия — Чили 3:0.
- 26 апреля: Аргентина — Чили 3:1 (4:15, 15:7, 15:12, 15:4); Перу — Бразилия 3:1 (14:16, 15:8, 15:3, 15:10).
Итоги
Положение команд
 Перу
|
 Бразилия
|
 Аргентина
|
| 4. Чили
|
| 5. Парагвай
|
| 6. Венесуэла
|
| 7. Уругвай
|
Напишите отзыв о статье "Чемпионат Южной Америки по волейболу среди женщин 1979"
Ссылки и источники
- [www.todor66.com/volleyball/South_America/Women_1979.html Архив волейбольных результатов] (англ.)
| ||||||
Отрывок, характеризующий Чемпионат Южной Америки по волейболу среди женщин 1979
Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
