Чемпионат мира по современному пятиборью 1981

XXV Чемпионат мира по современному пятиборью среди мужчин 1981
XXV men's Russian Championship 1981 Личное первенство
Данные турнира
Даты проведения:	8 - 12 сентября Зелена-Гура Польша Польша
Итоговая расстановка
Чемпион:	Януш Пыцак-Печак Польша Польша
Серебряный призёр:	Даниэль Масала Италия Италия
Бронзовый призёр:	Томаш Самбатхейи Венгрия Венгрия

Командное первенство
Итоговая расстановка
Чемпион:	Польша Польша Я. Пыцак-Печак Я. Олесиньский З. Шуба
Серебряный призёр:	Италия Италия Т. Сомбатейи Л. Диби Ф. Часари
Бронзовый призёр:	Венгрия Венгрия Д. Масала К. Массулло Р. Петрони

XXV Чемпионат мира по современному пятиборью среди мужчин проходил с 8 по 12 сентября 1981 года в городе Зелена-Гура Польша Польша.

На чемпионат прибыло 55 спортсменов из 21 страны. Персональный состав команд предполагал острую борьбу за призовые места. Всех занимал вопрос об очной дуэли двух олимпийских чемпионов Януша Печака (Польша) и Анатолия Старостина (СССР). Высоко оценивались шансы на победу Даниэля Масалы (Италия), Жюля Бузу (Франция), Сванте Расмуссона (Швеция), Тамаша Сомбатхейи (Венгрия). Многое ожидали от американской команды в составе Роберта Нимана, Майка Барлея и Дейна Гленеска, добившейся в 1979 году на чемпионате мира абсолютного успеха. После несостоявшегося старта из-за бойкота Олимпийских игр в Москве команда не могла упустить шанс доказать своё ведущее положение в мировом пятиборье.

Победа Януша Печака на Олимпийских играх в Монреале, а также успехи польских пятиборцев в международных и региональных турнирах вызвали интерес к этому виду спорта в стране, что позволило Польской федерации предложить свою кандидатуру в качестве организатора чемпионата мира 1981 года. Из двух претендентов столицы Польши Варшавы и небольшого города Зелена-Гура был выбран последний, где завершалось строительство пятиборного центра «Држонков».

Накануне чемпионата состоялся очередной Конгресс УИПМБ и заседания его рабочих органов, на котором обсуждался вопрос об изменении габаритов мишени для стрельбы из пистолета, внесенный на рассмотрение в Москве в 1980 году во время проведения Олимпийских игр. Так как предложение не нашло поддержки большинства членов конгресса, то его переадресовали Технической комиссии для дальнейшей проработки.

В советской команде, победившей на Олимпийских играх, произошла замена в связи с завершением спортивной карьеры Павла Леднева. Вместе с олимпийскими чемпионами Анатолием Старостиным и Евгением Липеевым на старт вышел Валентин Рогов, показавший высшие результаты в отборочных стартах сезона. Старший тренер команды — Глеб Крюков.

Замены произошли накануне в командах США и ФРГ: Ниман на тренировке по верховой езде получил травму, а чемпион мира среди юниоров Христиан Сандов, заявленный за сборную ФРГ, был госпитализирован с воспалением мышцы ноги. Таким образом, три команды, но мнению экспертов, оказались ослабленными и лишились возможности даже прогнозировать высокие результаты чемпионата.

Конкур

Соревнования по верховой езде проводились в два гита по новым правилам, то есть на дистанции 600 м при скорости движения 350 м/мин.

Организаторы предложили трудный, но довольно интересный маршрут. Особенность его была в том, что спортсмену предоставлялась возможность преодолеть два препятствия по выбору: четвёртого, представлявшего собой двойную систему из банкета и параллельных брусьев, и четырнадцатого, которое состояло из двух препятствий на выбор — жерди высотой 118 см с «подсказкой» из декоративных подсолнухов или насыпного бугра с чухонцем и бродом после бугра. Сложность маршрута компенсировалась хорошей подготовкой и ровным подбором лошадей.

Четырнадцать всадников отлично преодолели дистан¬цию и получили максимальную сумму — 1100 очков. Победителем неожиданно стал 29-летний датчанин Бенни Ларсен. В командном зачете на 1-е место вышла сборная США—3240 очков. Лишь 8 очков уступила ей тройка из Великобритании, 30—команда Швеции. В целом результаты верховой езды оказались высокими. Только 11 спортсменов не сумели набрать 1000 очков.

Из советской команды наиболее удачливым был Рогов, езда которого оценена в 1100 очков. Липеев и Старостин, допустив ряд ошибок, привезли 1010 и 1020 очков соответственно, что отбросило сборную за пределы первой десятки.

Фехтование

Фехтовальные поединки состоялись в просторном конном манеже в Држонкове на деревянных помостах. Каждая дорожка была оборудована двумя комплектами катушек, что ускоряло проведение боев, поскольку очередные участники после завершения боя без задержки на подключение к аппаратуре могли начинать следующий поединок.

В ходе турнира в лидирующей группе оказались итальянец Даниэль Масала, одержавший 43 победы в 54 боях и получивший 1100 очков. Блестящий результат! За ним поляк Янущ Печак — 41 победа, венгр Сомбатхейи —40 побед. Эти спортсмены стали реальными претендентами на высшие награды чемпионата.

Сборная СССР успешно начала турнир. В первой половине она проиграла лишь одну встречу команде ФРГ 4:5, но после отдыха настроиться на такой же ритм не смогла. В действиях спортсменов появились пассивность и скованность, в результате было проиграно четыре поединка из девяти, причём командам Венгрии и Чехословакии с крупным счетом 3:6 и 2:7 соответственно. Во встрече с венграми Старостин и Липеев не выиграли ни одного боя, а с чехами по три поражения потерпели Рогов и Липеев.

Несмотря на то что средний результат команды составил 900 очков на участника (Старостин—960, Рогов— 920, Липеев—820) и был выше чемпионата 1979 года, проигрыш сборным Польши и Венгрии составил 280 очков. После завершения соревнований тренерский совет квалифицировал эти потери как отсутствие духа единства, а также высококлассного фехтовальщика, стабильного лидера, каким долгие годы был Павел Леднев.

• Положение после двух видов.

1. Польша
2. Венгрия
3. ФРГ
4. СССР

Плавание

На следующий день согласно решению, принятому на Олимпиаде в Москве, вместо стрельбы пятиборцы соревновались в плавании на 300 м. Победителем в этом виде программы стал 23-летний Ивар Сисниега из Мексики, показавший время 3.14,2с.

Первым среди советских спортсменов плыл Липеев. Он имел 14-й результат — 3.29,5с. Старостин стартовал в предпоследнем заплыве и на 100-метровом отрезке имел лучшее время, однако удержать скорость до конца не смог и закончил дистанцию за 3.28,5с. Рогов завершил соревнования скромным показателем — 3.35,5с. Советская сборная с четвёртым результатом в этом виде программы уступила лидерам по сумме трех дисцип¬лин — венграм 186, полякам 140 и шведам 124 очка.

• Результаты. Плавание. Командное первенство.

1. Швеция — 3 672 очка.
2. Великобритания — 3 610 очков.
3. СССР

• Рельтаты. Личное первенство. Положение после трех видов.

1. Д. Масала (Италия) — 3 374 очка.
2. Я. Печак (Польша) — 3 298.
3. Т. Сомбатхейи (Венгрия) — 3 184.
4. В. Рогов (СССР) — 3168 очков.

Стрельба

Состязания по стрельбе проводились в пол уоткрытом тире. Зрители находились в фехтовальном зале, расположенном над стрелковой галереей и имевшем стеклянную стену, обращенную в сторону мишеней. В зале были установлены телевизоры, которые показывали каждую пробоину в мишени.

Перенос стрельбы с третьего дня на четвёртый, с одной стороны, создал благоприятные условия для отдыха после эмоционально насыщенного фехтования, а с другой значительно повысил психологическую напряженность при выполнении стрелкового упражнения особенно в группе сильнейших, которые согласно регламенту собираются в одной смене. Здесь фактор очной дуэли и понимание цены возможной ошибки давили на каждого спортсмена с удвоенной силой.

Первым среди советских спортсменов в третьей смене стартовал Липеев выбив 199 очков. Такой же показатель у итальянца Масалы, но победителем объявили Липеева, поскольку три заключительные серии у него не было потерь. Старостин и Рогов вышли на огневой рубеж в группе сильнейших в последней смене. Ожидалась напряженная борьба. Однако вмешались факторы, о которых упоминалось выше, и дуэли не получилось. Советские пятиборцы в первой серии выбили по 50, поляки Печак, Олесински 49 и 48 соответственно, венгры Доби, Часари по 48, Сомбатхейи — 49. Во второй серии Печак, Старостин и Рогов выбили по 48 очков, Сомбатхейи — 50, остальные по 49. В третьей серии после команды «Огонь», Рогов не справился с нервным напряжением и сделал выстрел в пол. Затем овладел собой и из оставшихся четырёх выстрелов выбил 39, а в четвёртой серии 50. Этим срывом борьба за 1-е место в общем зачете для советской команды была закончена. Старостин завершил стрелковое испытание с результатом 197 очков.

Самыми хладнокровными в тире были итальянцы (Масала, Массуло, Петрони) — 3110 оч¬ков, за ними венгры (Сомбатхейи, Доби, Часари), болга¬ры (Донов, Димитров, Клинчаров), спортсмены ФРГ (Кюн, Бельман, Доер) и Польши (Печак, Олесински, Шуба) по 3066 очков. У советской команды шестой ре¬зультат—3022 очка. Перед заключительным упражнением лидером в лич¬ном зачете был Масала—4474, на 126 очков от него от¬ставал Сомбатхейи и на 164 Печак. В пресс-центре, где обсуждались кандидатуры возможного победителя чемпио¬ната, мнения разделились. Большинство считало, что отыг¬рать 55 секунд в беге даже такому отличному бегуну, как Печак, не удастся. Но были и такие, которые не сомнева¬лись, что фактор «родных стен», поддержка болельщиков вдохновят польских пятиборцев и чудо свершится.

• Результаты. Командное первенство. Итоги после четырёх видов.

1. Венгрия — 12 674 очков.
2. Польша — 12 586.
3. Швеция — 12 524.
4. Италия — 12 478.
5. ФРГ — 12 412.
6. СССР — 12 400 очков.

Кросс

12 сентября 1981 года.

День 12 сентября выдался солнечным. Многотысячные зрители заполнили трибуны конкурного стадиона, где были оборудованы стартовый финишный городок, откосы вдоль беговой трассы, создавшие своеобразный живой коридор. Дистанция кросса требовала от спортсменов тактического мастерства и отличной беговой подготовки.

Героем дня стал Януш Печак. Он сделал, казалось, невозможное, пробежав трассу за 12.21,0с. Такой результат позволил ему отыграть у Масалы 59 секунд. То есть 177 очков и завоевать звание чемпиона мира с рекордной для чемпионатов суммой — 5662 очка. Сенсацией для многих было то, что польский пятиборец выиграл бег у признанного фаворита в этом виде комплекса американца Барлея 14 секунд, которому обычно проигрьвзал до 25 секунд.

Советские пятиборцы Липеев и Рогов с одинаковым результатом — 13.18,0с заняли в беге 15-е и 16-е места соответственно. Анатолию Старостину для того чтобы занять личное четвёртое место, надо было пройти трассу на одну секунду лучше своих товарищей, а чтобы команда получила бронзовую награду, показать время — 13.26,0с. Но к большому сожалению Старостин пробежал очень слабо, показав время — 13.48,0с. В итоге сборная СССР, заняв в беге 7-е место, оказалась четвёртой после пятиборцев Польши, Венгрии и Италии.

Польские пятиборцы блестяще реализовали свой план финишного рывка и смогли в одном только беге выиграть у своих конкурентов, венгерских спортсменов, около 600 очков.

В личных соревнованиях Масала награждён серебряной медалью, Сомбатхейи — бронзовой. Лидер советской сборной Анатолии Старостин закончил чемпионат только на девятом месте.

Итоговые результаты

• Личное первенство.

1. Януш Печак Польша Польша — 5 602.
2. Даниэль Масала Италия Италия — 5 649.
3. Томаш Сомбатхейи Венгрия Венгрия — 5 450.
4. С. Расмуссон Швеция Швеция — 5 424.
5. Ж. Бузу Франция Франция — 5 405.
6. Я. Олесиньский Польша Польша — 5 393.
7. А. Старостин СССР СССР — 5 331.

11. Е. Липеев СССР СССР — 5 301.

20. В. Рогов СССР СССР — 5 185.

• Командное первенство.

1. Польша Польша — 16 408
   Я. Пыцак-Печак
   Я. Олесиньский
   З. Шуба
2. Венгрия Венгрия — 15 953
   Т. Сомбатейи
   Л. Диби
   Ф. Часари
3. Италия Италия — 15 886
   Д. Масала
   К. Массулло
   Р. Петрони
4. СССР СССР — 15 823
   А. Старостин
   Е. Липеев
   В. Рогов
5. ФРГ ФРГ — 15 742
   Н. Кюн
   А. Бельман
   М. Дерр
6. Швеция Швеция — 15 719
   С. Расмуссон
   Е. Хорват
   Й. Кристенсен

Итоги чемпионата мира

Холодным душем после триумфа назвал в газете «Советский спорт» итог выступления сборной СССР в Зелёной-Гуре заслуженный тренер СССР Олег Хаппанов — «Молодые олимпийцы Старостин и Липеев после блистательной победы в Москве позволили себе несколько расслабиться и подошли к чемпионату не в лучшей форме. Ошибочным, по мнению тренера, было также решение направить Старостина за 20 дней до чемпионата на первенство мира среди юниоров, где он выиграл, но после которого не успел восстановиться.»

В рекомендациях, подготовленных главным тренером по современному пятиборью Глебом Крюковым и председателем тренерского совета профессором Алексеем Варакиным, причины провала сборной СССР объясняются низкой морально-волевой подготовкой спортсменов, методическими ошибками и организационными просчетами тренеров в отборе кандидатов, где Старостину и Липееву были гарантированы места в основном составе сборной без соблюдения жесткого принципа отбора через серию отборочных стартов.

Ссылки

• [www.pentathlon.org/ Union Internationale de Pentathlon Moderne (UIPM)]

Отрывок, характеризующий Чемпионат мира по современному пятиборью 1981

Главноуправляющий выразил большое сочувствие намерениям Пьера; но заметил, что кроме этих преобразований необходимо было вообще заняться делами, которые были в дурном состоянии.
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.
Пьер с главноуправляющим каждый день занимался . Но он чувствовал, что занятия его ни на шаг не подвигали дела. Он чувствовал, что его занятия происходят независимо от дела, что они не цепляют за дело и не заставляют его двигаться. С одной стороны главноуправляющий выставлял дела в самом дурном свете, показывая Пьеру необходимость уплачивать долги и предпринимать новые работы силами крепостных мужиков, на что Пьер не соглашался; с другой стороны, Пьер требовал приступления к делу освобождения, на что управляющий выставлял необходимость прежде уплатить долг Опекунского совета, и потому невозможность быстрого исполнения.
Управляющий не говорил, что это совершенно невозможно; он предлагал для достижения этой цели продажу лесов Костромской губернии, продажу земель низовых и крымского именья. Но все эти операции в речах управляющего связывались с такою сложностью процессов, снятия запрещений, истребований, разрешений и т. п., что Пьер терялся и только говорил ему:
– Да, да, так и сделайте.
Пьер не имел той практической цепкости, которая бы дала ему возможность непосредственно взяться за дело, и потому он не любил его и только старался притвориться перед управляющим, что он занят делом. Управляющий же старался притвориться перед графом, что он считает эти занятия весьма полезными для хозяина и для себя стеснительными.
В большом городе нашлись знакомые; незнакомые поспешили познакомиться и радушно приветствовали вновь приехавшего богача, самого большого владельца губернии. Искушения по отношению главной слабости Пьера, той, в которой он признался во время приема в ложу, тоже были так сильны, что Пьер не мог воздержаться от них. Опять целые дни, недели, месяцы жизни Пьера проходили так же озабоченно и занято между вечерами, обедами, завтраками, балами, не давая ему времени опомниться, как и в Петербурге. Вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил всё тою же прежней жизнью, только в другой обстановке.
Из трех назначений масонства Пьер сознавал, что он не исполнял того, которое предписывало каждому масону быть образцом нравственной жизни, и из семи добродетелей совершенно не имел в себе двух: добронравия и любви к смерти. Он утешал себя тем, что за то он исполнял другое назначение, – исправление рода человеческого и имел другие добродетели, любовь к ближнему и в особенности щедрость.
Весной 1807 года Пьер решился ехать назад в Петербург. По дороге назад, он намеревался объехать все свои именья и лично удостовериться в том, что сделано из того, что им предписано и в каком положении находится теперь тот народ, который вверен ему Богом, и который он стремился облагодетельствовать.
Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.
«Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал Пьер, и как мало мы об этом заботимся!»
Он счастлив был выказываемой ему благодарностью, но стыдился, принимая ее. Эта благодарность напоминала ему, на сколько он еще больше бы был в состоянии сделать для этих простых, добрых людей.
Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие, произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.


В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.