Четвёртая Иламская война

Четвёртая Иламская война
Основной конфликт: Гражданская война на Шри-Ланке
Дата	2006 – 18 мая 2009
Место	Шри-Ланка
Итог	Безоговорочная победа ВС Шри-Ланки, но как последствие гуманитарная катастрофа в нескольких провинциях, пострадавших от войны.
Противники
Вооружённые силы Шри-Ланки Тигры освобождения Тамил-Илама
Командующие
Махинда Раджапаксе, Президент Велупиллаи Прабхакаран
Силы сторон
150,000 (приблизительно) 18,000 (приблизительно)
Потери
неизвестно неизвестно

Четвёртая Иламская война — название, данное четвёртой фазе вооруженного столкновения между шри-ланкийскими вооруженными силами и сепаратистским Движением ТОТИ, которое в настоящее время значится как террористическая организация в 32 государствах.

В результате войны ВС Шри-Ланки взяли под свой контроль все территории, бывшие под контролем ТОТИ, движение ТОТИ было сломлено и разбито.

Ход конфликта

2006 год

• 20 апреля 2006 — тамильские сепаратисты отказались от переговоров с правительством.
• 21 апреля 2006 — «Тигры Тамил-Илама» взорвали две бомбы.]
• 25 апреля 2006 — В Шри-Ланке террорист-смертник взорвал командующего армией страны.
• 25 апреля 2006 — Авиация и флот Шри-Ланки отомстили «Тамильским тиграм» за покушение на генерала.
• 11 мая 2006 — «Тамильские тигры» потопили два боевых корабля ВМС Шри-Ланки.
• 30 мая 2006 — ЕС включил «тамильских тигров» в список террористических организаций.
• 30 мая 2006 — «Тамильских тигров» обвиняют в расправе над мирными строителями.
• 15 июня 2006 — После теракта, унесшего жизни 64 человек, Шри-Ланка оказалась на пороге гражданской войны.
• 15 июня 2006 — «Тамильских тигров» разбомбили за теракт на Шри-Ланке.
• 17 июня 2006 — ВМС Шри-Ланки дали бой «тамильским тиграм».
• 26 июня 2006 — Террорист-смертник взорвал генерала ланкийской армии.
• 28 июня 2006 — «Тамильские тигры» извинились за убийство Ганди.
• 1 августа 2006 — При взрыве армейского автобуса на Шри-Ланке погибли 18 солдат.
• 6 августа 2006 — В Шри-Ланке убиты 15 сотрудников гуманитарной миссии.
• 13 августа 2006 — Пакистанский посол едва не погиб при взрыве в Шри-Ланке.
• 28 октября 2006 — Тамильские «Тигры» начали переговоры с правительством Шри-Ланки.

См. также

• Гражданская война на Шри-Ланке
• Первая Иламская война
• Вторая Иламская война
• Третья Иламская война
• Восточный театр Четвёртой Иламской войны
• Северный театр Четвёртой Иламской войны

Ссылки

• [www.defence.lk/ Официальный сайт Министерство Обороны Шри-Ланки]  (англ.)
• [www.apn-spb.ru/publications/article5464.htm Глеб Таргонский «Шри-Ланка: место, где был рай»]

Отрывок, характеризующий Четвёртая Иламская война

На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».