Чэнь Ифэй
| Чэнь Ифэй | |
| 陈逸飞 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Шанхай |
| Гражданство: | |
| Профессия: |
художник и кинорежиссёр |
Чэнь Ифэй (кит. 陈逸飞; 12 апреля 1946, Чжэньхай, провинция Чжэцзян — 10 апреля 2005, Шанхай) — китайский художник и кинорежиссёр.
Окончил Художественный институт Шанхая (1965). В эпоху Культурной революции был известен крупномасштабными портретами Мао Цзэдуна и большими полотнами на революционные темы. Затем стал синтезировать традицию социалистического реализма с европейским романтизмом. В 1980—1990 гг. жил и работал в США, пользовался покровительством Арманда Хаммера, купившего картину Ифэя «Воспоминание о родине» («Двойной мост») и подарившего её Дэн Сяопину в ходе посещения Китая в 1984 г. После возвращения в Китай Чэнь Ифэй стал одним из самых коммерчески успешных художников страны, а также обратился к кинематографу, сняв два игровых фильма и документальную картину «Бегство в Шанхай» о судьбе евреев-беженцев, спасавшихся в Шанхае от нацистских преследований[1]. Умер во время съёмок своего третьего игрового фильма, «Парикмахер», завершённого У Сыюанем[2].
Источники
Напишите отзыв о статье "Чэнь Ифэй"
Ссылки
- [russian.people.com.cn/31515/3398559.html Некролог в «Жэньминь Жибао»]
- [www.nytimes.com/2005/04/14/arts/design/14chen.html Некролог в «Нью-Йорк Таймс»] (англ.)
Отрывок, характеризующий Чэнь Ифэй
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
