У Сыюань
Поделись знанием:
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
| У Сыюань | |
| 吴思远 | |
 | |
| Имя при рождении: |
У Сыюань |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: |
Шанхай, Китай |
| Гражданство: |
КНР |
| Профессия: | |
| Карьера: |
с 1970 |
У Сыюа́нь (кит. упр. 吴思远, пиньинь: Wú Sīyuǎn, в латинской транскрипции кантонского диалекта часто пишется как «Ng See-yuen», род. в 1944) — известный гонконгский кинорежиссёр и продюсер, председатель Федерации кинопроизводителей Гонконга.
Содержание
Биография
У Сыюань родился в 1944 году в оккупированном японцами Шанхае.
Кинокарьера У Сыюаня началась на знаменитой гонконгской киностудии Shaw Brothers. Первым фильмом, в котором он упомянут, является фильм «Китайский боксёр» Джимми Ван Юя, где У Сыюань был ассистентом режиссёра.
В 1973 году У Сыюань основал собственную кинокомпанию «Seasonal Film Corporation» (кит. 思遠影業公司)[1], которая в 1974 году сняла свой первый фильм «Волшебный дракон и маленький тигр бродят по свету» (кит. 神龍小虎闖江湖)[2].
В 1978 году У Сыюань был продюсером и соавтором сценариев фильмов «Змея в тени орла» и «Пьяный мастер» режиссёра Юань Хэпина, которые дали старт успешной кинокарьере Джеки Чана.
У Сыюань является членом жюри кинопремии Asian Film Awards, председателем Федерации кинопроизводителей Гонконга, почётным постоянным президентом Лиги кинорежиссёров Гонконга, советником Гонконгского международного кинофестиваля. С апреля 2007 года он является официальным членом Гонконгского совета по развитию кино.
У Сыюань является основателем сети кинотеатров «UME International Cineplex» — одной из крупнейших сетей кинотеатров в Китае.
Фильмография
| Год | Китайское название | Транскрипция | Английское название | Русское название | Функция |
|---|---|---|---|---|---|
| 1970 | 龙虎斗 | Lónghǔ dòu | The Chinese Boxer | Китайский боксёр | ассистент режиссёра |
| 1970 | 一池春水 | Yī chí chūnshuǐ | Ripples | Пруд весенней воды | ассистент режиссёра |
| 1971 | 疯狂杀手 | Fēngkuáng shāshǒu | The Mad Killer | Сумасшедший убийца | режиссёр |
| 1972 | 餓虎狂龍 | È hǔ kuáng lóng | The Good and the Bad | Невидимый кулак | режиссёр, автор сценария |
| 1972 | 蕩寇灘 | Dàng kòu tān | The Bloody Fists | Кровавые кулаки | режиссёр, автор сценария |
| 1973 | 戀情三千里 | Liànqíng sānqiān lǐ | Love Across the Seas | Любовь за три тысячи ли | ассистент режиссёра |
| 1973 | 猛虎下山 | Měnghǔ xiàshān | The Rage of Wind | Ветер ярости | режиссёр |
| 1974 | 神龍小虎闖江湖 | San lung siu foo chong kong woo | Call Me Dragon | Волшебный дракон и маленький тигр бродят по свету | режиссёр, автор сценария, исполнительный продюсер |
| 1974 | 香港小教父 | Heung gong siu gaau foo | Little Godfather from Hong Kong | Маленький крёстный отец из Гонконга | режиссёр, автор сценария |
| 1974 | 三傻笨探小福星 | Sān shǎ bèn tàn xiǎo fúxīng | Kidnap In Rome | Три глупца ищут маленького спасителя | режиссёр, исполнительный продюсер |
| 1975 | 生龍活虎小英雄 | Shēnglónghuóhǔ xiǎo yīngxióng | Little Super Man | Маленький супермен | режиссёр, автор сценария |
| 1975 | 十三號兇宅 | Shísān hào xiōngzhái | A Haunted House | Тринадцать — номер проклятого места | режиссёр |
| 1975 | 廉政風暴 | Liánzhèng fēngbào | Anti-Corruption | Ураган неподкупного правительства | режиссёр, автор сценария |
| 1976 | 南拳北腿 | Nán quán běi tuǐ | The Secret Rivals | Тайные соперники | режиссёр, автор сценария, исполнительный продюсер |
| 1976 | 七百萬元大劫案 | Chat baak maan yun daai gip ngon | Million Dollars Snatch | Большой грабёж на семь миллионов долларов | режиссёр, автор сценария |
| 1976 | 李小龍傳奇 | Lee siu lung chuen kei | Bruce Lee — True Story | Брюс Ли — легенда | режиссёр, автор сценария |
| 1977 | 藝壇照妖鏡 | Ngai taan jiu yiu geng | What Price ? — Stardom | Волшебное зеркало арт-сцены | планировщик |
| 1977 | 南拳北腿鬥金狐 | Nán quán běi tuǐ dòu jīn hú | The Secret Rivals Part 2 | Тайные соперники 2 | режиссёр, автор сценария, исполнительный продюсер |
| 1977 | 鹰爪铁布衫 | Yīng zhǎo tiě bù shān | The Invincible Armour | Неуязвимый | режиссёр, автор сценария |
| 1977 | 神腿鐵扇功 | Shén tuǐ tiě shàn gōng | Snuff-Bottle Connection | Связь через нефритовый флакон | планировщик |
| 1978 | 紅樓春上春 | Hónglóu chūn shang chūn | Erotic Dreams of Red Chamber | Весенняя страсть красного терема | исполнительный продюсер |
| 1978 | 蛇形刁手 | Se ying diu sau | Snake In The Eagle’s Shadow | Змея в тени орла | исполнительный продюсер, автор сценария |
| 1978 | 紮馬 | Chat ma | Mysterious Footworks of Kung Fu | Поразить Ма | планировщик |
| 1978 | 醉拳 | Jui kuen | Drunken Master | Пьяный мастер | исполнительный продюсер, автор сценария |
| 1979 | 南北醉拳 | Laam bak chui kuen | Dance of the Drunk Mantis | Танец пьяного богомола | исполнительный продюсер, автор сценария |
| 1979 | 蝶變 | Dip bin | The Butterfly Murders | Бабочки-убийцы | исполнительный продюсер, распорядитель производства |
| 1980 | 地狱无门 | Dei yuk mou mun | We're Going to Eat You | Мы собираемся вас съесть | исполнительный продюсер |
| 1980 | 雙辣 | Seung lat | Two Fists Against the Law | Жестокая пара | исполнительный продюсер |
| 1980 | 龍形摩橋 | Lung ying moh kiu | The Ring of Death | Смертельный ринг | режиссёр, исполнительный продюсер |
| 1980 | 蛇貓鶴混形掌 | Se maau hok wan ying jeung | Lackey and the Lady Tiger | Лакей и леди-тигр | исполнительный продюсер |
| 1980 | 越戰僅存者 | Yut jin gan chyun je | Without a Promised Land | Единственный уцелевший с войны во Вьетнаме | исполнительный продюсер, автор сценария |
| 1981 | 死亡塔 | Sei miu taap | Tower of Death | Башня смерти | режиссёр |
| 1981 | 阿燦當差 | A chaan dong cha | The Sweet and Sour Cops | Колхозник при должности | исполнительный продюсер, автор сценария |
| 1981 | Art of High Impact Kicking | Искусство мощных ударов ногами | продюсер | ||
| 1982 | 龍之忍者 | Lung ji yan che | Ninja in the Dragon's Den | Ниндзя в логове дракона | исполнительный продюсер, автор сценария, актёр |
| 1982 | 霍元甲 | Fok Yuen Gap | Legend of a Fighter | Легенда о бойце | исполнительный продюсер, автор сценария |
| 1982 | 摩登雜差 | Mo Dang Jaap Cha | The Sweet and Sour Cops (Part II) | Современные разнородные офицеры | исполнительный продюсер, автор сценария |
| 1983 | 退休探長 | Tui yau taam cheung | Gun Is Law | Отставной инспектор | исполнительный продюсер, автор сценария |
| 1984 | 台北吾愛 | Táiběi wú ài | Two for the Road | Мой дорогой Тайбэй | продюсер |
| 1984 | 好彩撞到你 | Hou choi chong dou nei | Host for a Ghost | Удача наталкивается на тебя | исполнительный продюсер, автор сценария |
| 1985 | 法外情 | Fat ngoi ching | The Unwritten Law | Незаконная любовь | режиссёр, исполнительный продюсер, автор сценария |
| 1986 | No Retreat, No Surrender | Не отступать и не сдаваться | продюсер, автор | ||
| 1988 | 婚外情 | Fan ngoi ching | Mr. Mistress | Интрижка на стороне | исполнительный продюсер |
| 1988 | 獵鷹計劃 | Lip ying hang dung | Walk On Fire | Проект Сокол | исполнительный продюсер |
| 1989 | 红克星 | No Retreat, No Surrender 2 : Raging Thunder | Не отступать и не сдаваться 2: Штормовое предупреждение | исполнительный продюсер | |
| 1990 | No Retreat, No Surrender 3: Blood Brothers | Не отступать и не сдаваться 3: Братья по крови | презентёр | ||
| 1990 | 賭聖 | Dou sing | All for the Winner | Победитель получает всё | автор, продюсер |
| 1991 | The King Of The Kickboxers | Король Кикбоксеров | презентёр | ||
| 1991 | 豪門夜宴 | Ho moon ye yin | The Banquet | Вечерний банкет богатой семьи | актёр |
| 1991 | 正紅旗下 | Jeng gung kei ha | Running on Empty | Под красным знаменем | консультант |
| 1992 | 雙龍會 | Seong lung wui | The Twin Dragons | Близнецы-драконы | исполнительный продюсер, актёр |
| 1992 | 黄飞鸿之二男儿当自强 | Wong Fei Hung II: Nam yee tung chi keung | Once Upon a Time in China II | Однажды в Китае 2 | исполнительный продюсер |
| 1992 | American Shaolin | Американский Шаолинь | презентёр | ||
| 1992 | 新龍門客棧 | Sun lung moon hak chan | Dragon Inn | Таверна дракона | продюсер |
| 1993 | 黃飛鴻之三獅王爭霸 | Wong Fei Hung III: Si wong jaang ba | Once Upon a Time in China III | Однажды в Китае 3 | исполнительный продюсер |
| 1993 | 黃飛鴻之四王者之風 | Wong Fei Hung ji sei: Wong je ji fung | Once Upon a Time in China IV | Однажды в Китае 4 | исполнительный продюсер |
| 1993 | 青蛇 | Ching Se | Green Snake | Зелёная змея | продюсер |
| 1994 | 黃飛鴻之五龍城殲霸 | Wong Fei Hung chi neung: Lung shing chim pa | Once Upon a Time in China V | Однажды в Китае 5 | исполнительный продюсер |
| 1996 | Superfights | Смертельный поединок | продюсер | ||
| 1996 | 人約黃昏 | Yan yeuk wong fan | Evening Liaison | Встреча на закате | исполнительный продюсер, автор сценария |
| 1997 | 宋家皇朝 | Sung ga wong chiu | The Soong Sisters | Королевская династия семьи Сун | исполнительный продюсер |
| 1997 | Bloodmoon | Кровавая луна | продюсер | ||
| 1999 | 緣份2000 | Yun ban 2000 | Deja Vu | Предопределение 2000 | продюсер |
| 2006 | 理發師 | Lǐfā shī | The Music Box | Парикмахер | исполнительный продюсер |
| 2007 | 合約情人 | Héyuē qíngrén | Contract Lover | Любовница по контракту | продюсер, актёр |
| 2008 | 狼牙 | Long Nga | Legendary Assassin | Волчий клык | продюсер |
| 2009 | 夜玫瑰 | Yè méiguī | Night Rose | Ночная роза | продюсер |
| 2010 | 功夫詠春 | Gōngfu yǒng chūn | Kung Fu Wing Chun | Кунг-фу вин-чунь | продюсер |
| 2013 | 一代宗师 | Yīdài zōngshī | The Grandmaster | Великий мастер | исполнительный продюсер |
Напишите отзыв о статье "У Сыюань"
Примечания
Ссылки
- [www.hkcinemagic.com/en/people.asp?id=261]
Отрывок, характеризующий У Сыюань
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
