Упрощение иероглифов
В этой статье используются шрифты языков стран Азии. Подробнее…
|
Упрощение иероглифов (кит. упр. 简化字, пиньинь: jiǎnhuà zì) — процесс разработки и внедрения новых норм письма в Китайской Народной Республике, а затем и в других странах, направленный на упрощение китайского письма. В рамках реформы было изменено написание 2235 иероглифов, имеющих наиболее сложное начертание[1].
История
Упрощение иероглифического письма было предложено в начале XX века[2], так как сложная письменность рассматривалась как одна из причин экономического отставания Китая[3], хотя фактически упрощённые иероглифы существовали и раньше, в частности, в скорописи.
Первая попытка узаконить упрощённые знаки на современном этапе — это период с 1851 по 1864 г., а именно во время восстания тайпинов (1850—1865 гг.) началось использование распространённых в народе упрощённых иероглифов на печатях, в документах, книгах и т. п. Кроме того, в этот период также было создано много[сколько?] собственных упрощений[каких?]. Они не полностью соответствовали «шести категориям» иероглифов, и «были экономнее в использовании черт». Эти упрощённые иероглифы в большинстве своем вошли в «Проект упрощения китайских иероглифов». Проект принято связывать с представлением в 1909 году в журнале «Альманах образования» статьи «Соответствующие общему образованию использующиеся обиходные иероглифы», с которой, собственно, и начинается исследование[кем?] данной темы.
Проект систематического упрощения был начат в 1930-х — 1940-х годах, в годы японской оккупации, параллельно с упрощением японских иероглифов (см. синдзитай). Упрощённые иероглифы в Китае называются кит. упр. 简体字, пиньинь: jiăntĭzì, палл.: цзяньтицзы.
В КНР официальное предложение упрощения иероглифов (кит. упр. 汉字简化方案, пиньинь: hànzì jiǎnhuà fāng'àn) было опубликовано в 1956 г.[4] При этом список упрощённых иероглифов лишь частично совпадал с японскими синдзитай, однако правительство КНР предложило гораздо более широкий список. Закрепила официальный статус упрощённых иероглифов выпущенная в 1964 г. «Сводная таблица упрощения иероглифов» (кит. упр. 简化字总表, пиньинь: jiǎnhuàzì zǒngbiǎo)[1], в которой содержался список из 2238 иероглифов, заменяемых упрощёнными вариантами.
В 1975 году был подготовлен второй этап реформы (кит. 二简字), упростивший ещё 248 иероглифов и предложивший для комментариев 605[5]. С 1977 крупнейшие газеты, такие как «Жэньминь жибао», стали использовать дополнительные упрощения, но возникшая путаница заставила правительство сначала обратиться к школам и издательствам с просьбой приостановить печать книг и обучение с использованием нововведений, а 24 июня 1986 и вовсе отменить второй этап. Был вновь утверждён стандарт 1964 года за исключением 3 упрощений иероглифов[6], таким образом, осталось 2235 упрощений, а 10 октября того же года было объявлено, что все дальнейшие реформы письма будут проводиться с большой осторожностью[7].
Сингапур начал введение упрощённых иероглифов в 1969 году, когда министерство образования утвердило 498 упрощённых иероглифов на замену 502 традиционным (некоторые традиционные иероглифы были объединены). В 1974 году были проведён следующий этап реформы, упростивший 2287 иероглифов. После этого оставалось 49 различий с письмом, используемым в Китае, которые были устранены в 1976 году. Однако Сингапур не стал вводить вторую серию упрощений и после её отмены в 1993 году принял китайские поправки 1986 года.
Малайзия ввела упрощённые иероглифы, идентичные принятым в КНР, в 1981 году. Тайвань, Макао и Гонконг продолжают использовать традиционные иероглифы[8].
Япония, также использующая китайские иероглифы, называемые там кандзи, упростила написание некоторых из них в 1946 году (процесс упрощения начался с 1930-х гг.). Некоторые, но не все, упрощения совпадали с китайскими.
В Южной Корее, где заимствованные китайские иероглифы, называемые ханча, практически полностью вытеснены письменностью хангыль (а в КНДР официально вовсе не используются), упрощение не производилось.
Принципы упрощения
В 1952 г. Китайский исследовательский комитет реформирования письменности установил в качестве основного принципа упрощения иероглифов цитату из Лунь Юй «развиваем, но не сочиняем» (кит. 述而不作)[2]. По мере исследований были разработаны следующие принципы упрощения:
- Следование обычаям и простоте
- Стандартизация
- Устранение разнописных вариантов иероглифов
- Выделение фонетических свойств
- По возможности сохранение идеограммных свойств
- Стабильность
- Практичность
- Надлежащая художественность
Также для использования выбираются устойчивые простонародные упрощения иероглифов и разнописи иероглифов с наименьшим количеством черт. Несмотря на стремление по возможности сохранять имеющиеся начертания иероглифов и их элементов, было создано немало принципиально новых форм, особенно на втором этапе упрощения.
Методы упрощения
Иероглифы упрощались несколькими методами[9]:
- Замена сложных частей часто используемых иероглифов более простыми:
- 對 → 对; 觀 → 观; 風 → 风 и т. д.
- Изменение фонетического компонента:
- 潔 → 洁; 鄰 → 邻; 極 → 极 и т. д.
- Удаление компонентов:
- 廣 → 广; 寧 → 宁; 滅 → 灭 и т. д.
- Использование курсивного каллиграфического начертания (кит. трад. 草書楷化, упр. 草书楷化, пиньинь: cǎoshūkǎihuà):
- 書 → 书; 長 → 长; 馬 → 马 и т. д.
- Использование древних иероглифов, более простых по форме:
- 涙 → 泪; 網 → 网; 傑 → 杰 и т. д.
- Создание новых комбинаций радикал-радикал:
- 體 → 体; 塵 → 尘; 竃 → 灶 и т. д.
- Создание новых комбинаций радикал-фонетическая часть:
- 護 → 护; 驚 → 惊; 膚 → 肤 и т. д.
- Замена иероглифа на другой с тем же или похожим произношением:
- 餘 → 余; 穀 → 谷; 後 → 后 и т. д.
- Объединение нескольких иероглифов в один с более простым написанием:
- 髮 и 發 → 发; 儘 и 盡 → 尽 и т. д.
- Упрощение компонента, часто встречающегося в иероглифах:
- 門 → 门; 閉 → 闭; 問 → 问 и т.д (два исключения из этого правила — иероглиф «открыть»: 開 → 开, и «закрыть» 關 → 关, где радикал «дверь» (門) полностью опускается.)
Поскольку несколько традиционных иероглифов иногда заменяются на один и тот же упрощённый, издание классических текстов упрощённым письмом может вызвать путаницу. В редких случаях, упрощённые иероглифы на одну или две черты сложнее традиционных из-за систематического упрощения. Например, 搾 заменён на ранее существовавший вариант 榨. Радикал «рука» в левой части (扌), состоящий из трех черт, заменён на радикал «дерево» (木) из четырёх черт.
Иероглифы, оставленные в неизменном виде — например, «工欲善其事，必先利其器», называются наследуемыми (кит. упр. 传承字, пиньинь: chuánchéngzì). Эти иероглифы невозможно отнести ни к традиционным, ни к упрощённым иероглифам. Письменность с использованием упрощённых и наследуемых иероглифов получила название упрощённый китайский (кит. упр. 简体中文, пиньинь: jiǎntǐ zhōnɡwén).
Примеры
| Традиционные | Упрощённые в Китае | Упрощённые в Японии | Перевод | |
|---|---|---|---|---|
| Упрощённые в Китае, но не в Японии | |
|
электричество | |
| |
|
покупать | ||
| |
|
открывать | ||
| |
|
восток | ||
| |
|
машина, транспортное средство | ||
| |
|
красный, алый | ||
| |
|
му | ||
| |
|
птица | ||
| |
|
горячий | ||
| |
|
время | ||
| |
|
язык, речь | ||
| Упрощённые в Японии, но не в Китае | |
|
Будда | |
| |
|
услуга | ||
| |
|
добродетель | ||
| |
|
коутоу, молиться кому-либо | ||
| |
|
чёрный | ||
| |
|
лёд | ||
| |
|
кролик | ||
| |
|
зависть | ||
| Упрощённые по-разному в Китае и Японии | |
|
|
слушать |
| |
|
|
сертификат, доказательство | |
| |
|
|
дракон | |
| |
|
|
продавать | |
| |
<center>龟 | <center>亀 | черепаха | |
| <center>歲 | |
|
возраст, год | |
| |
|
|
искусство | |
| |
|
|
война, битва | |
| |
|
|
закрывать | |
| |
|
|
железо, металл | |
| |
|
|
карта, картина | |
| |
|
|
группа | |
| |
|
|
поворачивать | |
| |
|
|
широкий | |
| |
|
|
плохой, злой | |
| |
|
|
обильный | |
| |
|
|
мозг | |
| |
|
|
разнообразный | |
| |
|
|
давление, сжатие | |
| |
|
|
курица | |
| |
|
|
цена | |
| |
|
|
радость, веселье | |
| |
|
|
воздух, дух | |
| |
|
|
зал, офис | |
| Упрощённые одинаково в Китае и Японии | |
|
|
голос, звук |
| |
|
|
учить | |
| |
|
|
тело | |
| |
|
|
точка | |
| |
|
|
кошка | |
| |
|
|
насекомое | |
| |
|
|
старинный | |
| |
|
|
мочь; встречать | |
| |
|
|
10 000 | |
| |
|
|
вор | |
| |
|
|
сокровище | |
| |
|
|
страна | |
| |
|
|
медицина |
См. также
- Китайское письмо
- Традиционные китайские иероглифы
- Этапы эволюции китайских иероглифов
- Синдзитай — японское упрощение
- Хёгайдзи — знаки, оставшиеся в японском неупрощёнными
Напишите отзыв о статье "Упрощение иероглифов"
Примечания
- ↑ 1 2 Чжоу Югуан [www.philology.ru/linguistics4/czhou_yuguan-89.htm Модернизация китайского языка и письменности] // Новое в зарубежной лингвистике. — М., 1989. — Вып. XXII. Языкознание в Китае. — С. 376-398.
- ↑ 1 2 胡怀琛. [book.lrbook.com/book/000/005/709/452/E562E76863F4CA1D394CD4D6E3DFCFB4.htm 简易字说]. — 商务印书馆, 1928. (кит.)
- ↑ [www.china-language.gov.cn/8/2007_6_20/1_8_2526_0_1182323805937.html 中共中央关于讨论汉字简化方案的指示] (кит.).
- ↑ [www.china-language.gov.cn/8/2007_6_20/1_8_2513_0_1182323795875.html 国务院关于公布汉字简化方案的决议] (кит.).
- ↑ [www.babelstone.co.uk/CJK/Simplified2.html Second Stage Simplifications 第二次汉字简化方案（草案）] (англ.)
- ↑ [www.china-language.gov.cn/8/2007_6_20/1_8_2609_0_1182323786937.html 国务院批转国家语言文字工作委员会《关于废止〈第二次汉字简化方案（草案）〉和纠正社会用字混乱现象的请示》的通知] (кит.).
- ↑ s:zh:简化字总表 (кит.)
- ↑ Ольга Завьялова [science.ng.ru/human/1999-10-20/hieroglyph.html Лабиринты иероглифа] // НГ-Наука. — 2001. — № 06 (42).
- ↑ Подробнее см. zh:简化字#实际简化方法
Отрывок, характеризующий Упрощение иероглифов
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.
– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
