Линейное письмо А

Линейное письмо А
Тип письма:	открыто-слоговое + идеограммы
Языки:	предположительно минойский язык
Место возникновения:	Крит
Территория:	Крит, Угарит, Киклады
Период:	ок. XIX—XV до н. э. + отдельная надпись III в. до н.э.
Статус:	исчезло
Направление письма:	слева направо
Знаков:	около 80 слоговых + несколько сот идеограмм
Происхождение:	Критские иероглифы
Развилось в:	Линейное письмо Б, Троянское письмо, Кипро-минойское письмо
Родственные:	нет
Надпись Линейным А на внутренней поверхности чаши Третьего Среднеминойского периода.

Линейное письмо А, англ. Linear script A — разновидность критского письма. Развилось из критских иероглифов за счёт упрощения их формы и в дальнейшем сосуществовало с ними.

Линейное письмо А использовалось в основном в канцелярских целях. Подавляющее большинство надписей нанесено на таблички из необожжённой глины, часть из которых сохранилась благодаря тому, что была обожжена во время пожара. Некоторые надписи нанесены чернилами на сосудах и других предметах. Форма знаков позволяет предположить, что основным материалом для письма была не глина, а пергамент или подобный недолговечный материал.

После вторжения на Крит ахейцев ок. XVI в. до н. э. Линейное письмо А исчезает, вытесненное Линейным письмом Б. Тем не менее, три знака на одной из критских надписей III в., выполненной греческим алфавитом, можно идентифицировать как знаки Линейного письма А i-pi-ti или i-ne-ti (и тот, и другой варианты имеют аналоги в надписи, выполненной греческими буквами).

Дальнейшим развитием Линейного письма А являются Линейное письмо Б, троянское письмо (известно в двух надписях, обнаруженных Г. Шлиманом) и кипро-минойское письмо (сильно видоизменившееся по сравнению со своим предшественником). Репертуар знаков Линейного А, различные варианты написания одних и тех же знаков установлены благодаря коллективным усилиям ряда учёных, среди которых были Эмилия Массон, Джованни Пульезе Каррателли, Гюнтер Нойман, Джон Чедвик, Оливье Массон, Пьеро Мериджи, Уильям Чарльз Брайс, Дэвид Вудли Паккард и в особенности Морис Поуп (последний опубликовал корпус надписей Линейным А в соавторстве с Ж. Рэзоном).

Благодаря сходству с Линейным письмом Б чтение большинства знаков Линейного письма А приблизительно известно, однако язык надписей Линейного А остаётся непонятным. Остаётся много вопросов по поводу адекватности чтения знаков данного письма, так как язык надписей Линейным Б радикально отличался по фонетике и грамматике от языка Линейного письма А.

Открытие

Надписи открыты А. Эвансом в конце XIX в. К 1920-м гг. было обнаружено несколько сот надписей (часть погибла во время археологических раскопок — глина, залитая дождём, размякла). Эванс намеренно затягивал публикацию надписей, намереваясь расшифровать их самостоятельно; небольшое количество было опубликовано в его трудах Scripta Minoa и The Palace of Minos до начала 2-й мировой войны. После того, как швед Й. Сундвалл в нарушение договорённости с Эвансом опубликовал несколько десятков надписей, Эванс отказал ему и другим учёным в дальнейшем доступе к неопубликованным надписям.

Хронология и распространение

Оно возникло около 1800 г. до н.э. и некоторое время употреблялось параллельно с иероглифами: иероглифы дольше сохранялись на севере и востоке, тогда как Линейное А возникло на юге (Фест). Линейное письмо А встречается почти исключительно на территории Крита (Фест, Кносс, Агиа-Триада и др.) на протяжении всего новодворцового периода. По сравнению с критскими иероглифами, это письмо постепенно распространилось также вдоль северо-западного побережья (Кидония), а также (позднее) на Кикладские острова, однако ни одной надписи пока не обнаружено на крайнем юго-западе Крита.

Немногочисленные надписи, чья принадлежность к Линейному А спорна, обнаружены в Палестине (см. филистимский язык). Возможно, «троянское письмо» также является Линейным письмом А.

Материалом для письма служили почти исключительно глиняные таблички, где знаки выдавливались стилом, а также (намного реже) надписи краской на сосудах и ювелирных предметах. На печатях Линейное письмо А не употребляется; с исчезновением иероглифов изображения на печатях становятся исключительно рисуночными.

Линейное письмо А исчезает сначала в Кноссе, предположительно в связи с его захватом ахейцами, около 1450 г., но некоторое время существует в остальных областях Крита.

Хотя кипро-минойское письмо традиционно считалось произошедшим от Линейного письма А, к настоящему времени установлено, что они возникли почти одновременно, с разрывом в несколько десятилетий, и переходных форм между ними не обнаружено.

Изучение и дешифровка

Уже Эванс смог надёжно идентифицировать не менее половины знаков Линейного письма А со знаками последующего Линейного письма Б, а также установил слоговую природу письма. Он также отметил, что некоторые слова (предположительно имена) повторяются в надписях обеими письменностями, однако с различными окончаниями.

Дешифровки, которые предложили в 1940-х гг. Б. Грозный, Э. Зиттиг, В. Георгиев и ряд других исследователей, были основаны на механическом сравнении формы знаков с другими письменностями, без попытки логического анализа надписей.

В начале 1950-х гг. М. Вентрис дешифровал Линейное письмо Б, установив, что его надписи были выполнены на древнегреческом языке. Подстановка значений знаков, имевших сходное начертание в Линейном письме А, позволила уже тогда прочесть большинство надписей, однако язык их оказался непонятен. Ряд особенностей орфографии надписей Линейным письмом Б позволяла утверждать, что письмо первоначально создавалось для другого языка, не имевшего ничего общего с греческим, и вероятно, не индоевропейского.

Исследователи второй половины XX в. в основном завершили работу по систематизации надписей Линейным письмом А. Были установлены аллографы (различные варианты начертания) большинства знаков, составлен список слов, уточнено словоделение в ряде надписей. Для большинства знаков окончательно установлены соответствия в Линейном письме Б (при жизни Вентриса около 30-40 % знаков считались «не имеющими аналогов в Линейном письме Б».

В 1961 г. Уильям Чарльз Брайс опубликовал первый анализ надписей Линейным А, основанный на довольно небольшом количестве текстов. В 1976 г. Дэвид Вудли Паккард опубликовал основательное исследование по морфологии надписей Линейным письмом А с применением методов компьютерного анализа. Почти сразу после него Ж. Рэзон и М. Поуп издали полный свод надписей Линейным А с текстологическим и статистическим анализом.

В начале 2000 г. свод надписей Линейным письмом А с грамматическим анализом опубликовал Джон Янгер, периодически обновляющий свой сайт. Одновременно в своём блоге венгерский исследователь Андраш Зеке также активно публиковал исследования текстов Линейного А, однако в 2012 г. его публикации неожиданно прекратились.

В СССР (России) проблемами дешифровки надписей Линейного письма А занимались С. Лурье, В. Шеворошкин, А. Кондратов, А. Молчанов, Н. Н. Казанский и др. Их исследования, однако, остались практически незамеченными за пределами бывшего СССР. Из современных российских исследователей отдельные соображения по лексике и морфологии текстов Линейным А высказывали В. Гейшерик и С. А. Яцемирский.

Характеристика

По характеру Линейное письмо А является смешанным. Около 80 знаков являются открыто-слоговыми, и ещё несколько сот — идеограммами. Часть идеограмм представляют собой лигатуры (слитные написания нескольких знаков Линейного А), об их значении можно предположить из употребления аналогичных лигатур в текстах Линейного письма Б.

Начертание знаков свидетельствует о том, что письмо было предназначено для написания чернилами на мягком материале (что коренным образом отличало его от Линейного Б, все известные надписи которым представлены исключительно глиняными табличками). Тем не менее, большинство дошедших текстов (канцелярского характера) выполнено на глиняных табличках.

Дошедшие до нас памятники в основном представляют собой учётно-бухгалтерские перечни имущества, так же, как и большинство надписей Линейным письмом Б. Благодаря многочисленным идеограммам структура надписей в основном понятна, относительно надёжно идентифицировано несколько десятков слов (включая личные имена и топонимы).

Характерные отличия от более позднего (дешифрованного) Линейного Б:

• наличие знаков для дробей
• отсутствие идеограмм для скота
• в найденных до настоящего времени надписях отсутствует не менее половины знаков для серии с гласной -o. Тот факт, что знаки данной серии Линейного письма Б имеют прототипы среди иероглифов, а также аналоги в более позднем кипрском письме, говорит, что скорее всего, знаки существовали, однако употреблялись крайне редко. Аналогичным образом, лишь недавно в Линейном А был обнаружен аналог знака nwa Линейного Б, а аналоги некоторым другим слоговым знакам не обнаружены до сих пор.

См. также

• Линейное письмо Б
• Критское письмо
• Кипро-минойское письмо
• Фестский диск
• Минойский язык
• Троянское письмо

Литература

• Тайны древних письмен: Проблемы дешифровки. Москва: Прогресс, 1976.
• [annals.xlegio.ru/greece/bartonek/bartonek.htm Бартонек А. Злаотообильные Микены]. М. 1991.
• Кондратов А. М., Шеворошкин В. В. Когда молчат письмена: Загадки древней Эгеиды. Л. 1970.
• [annals.xlegio.ru/greece/molchan/index.htm Молчанов А. А., Нерознак В. П., Шарыпкин С. Я. Памятники древнейшей греческой письменности. Введение в микенологию. М., 1988 г.]
• Молчанов А. А. Посланцы погибших цивилизаций. Письмена древней Эгеиды. М. 1992.
• Молчанов А. А. Таинственные письмена первых европейцев. М. Наука, 1980.
• Best, Jan G. P. Some preliminary remarks on the decipherment of Linear A. ISBN 90-256-0625-3
• Campbell-Dunn G. J. K. Who were the Minoans, an African Answer. United States: Authorhouse Press, 2006.
• La Marle, Hubert. Linéaire A, la première écriture syllabique de Crète. Geuthner, Paris, 4 volumes, 1997—1999; 2006.
• La Marle, Hubert. Introduction au linéaire A. Geuthner, Paris, 2002.
• La Marle, Hubert. L’aventure de l’alphabet : les écritures cursives et linéaires du Proche-Orient et de l’Europe du sud-est à l'Âge du Bronze. Geuthner, Paris, 2002.
• La Marle, Hubert. Les racines du crétois ancien et leur morphologie : communication à l’Académie des Inscriptions et Belles Lettres, 2007.
• Marangozis, John (2006). An introduction to Minoan Linear A. LINCOM Europa.
• Packard D. W. [books.google.ca/books?id=vax3kwoscWQC&printsec=frontcover&dq=inauthor:%22David+W.+Packard%22&hl=en&sa=X&ved=0CCEQ6AEwAWoVChMIkf7a6PT1yAIVySgeCh3d1gHk#v=onepage&q&f=false Minoan Linear A]. 1974.
• Raison J., Pope M. Corpus transnuméré du Linéaire A.
• Thomas, Helena. Understanding the transition from Linear A to Linear B script. Unpublished PhD dissertation. Supervisor: Professor John Bennet. Thesis (D. Phil.). University of Oxford, 2003. Includes bibliographical references (leaves 311-338).
• Woodard, Roger D. Greek Writing from Knossos to Homer. New York: Oxford University Press, 1997. ISBN 0-19-510520-6 ([omega.cohums.ohio-state.edu/mailing_lists/BMCR-L/Mirror/1998/98.4.04.html Review].)
• Younger, John G. [www.people.ku.edu/~jyounger/LinearA/ Linear A Texts].

Ссылки

Обзорные материалы

• [phaistos.narod.ru/olivier.htm Критские письменности II тыс. до н. э.]
• [ancientscripts.com/lineara.html Линейное А (на английском языке)]
• [www.omniglot.com/writing/lineara.htm Omniglot]

Корпуса надписей

• [www.people.ku.edu/~jyounger/LinearA/ Linear A Texts]
• [www.people.ku.edu/~jyounger/LinearA/biblio.html Bibliography]
• [phaistos.narod.ru/neumann1.htm Нойман Г. О языке критского линейного письма А]
• [phaistos.narod.ru/poup.htm Поуп М. Линейное письмо А и проблема эгейской письменности]
• minoablog.blogspot.ca/
• minoan.deaditerranean.com/

Попытки интерпретации языка

• [www.premiumwanadoo.com/crete-minos-linear.a Crete-Minos-Linear A (Hubert La Marle)]
• [www.teicrete.gr/daidalika/ DAIDALIKA — Scripts and Languages of Minoan and Mycenaean Crete]* [www.teicrete.gr/daidalika/ DAIDALIKA — Scripts and Languages of Minoan and Mycenaean Crete]

Отрывок, характеризующий Линейное письмо А

– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.