Глиф

Глиф (др.-греч. γλύφω — вырезаю, гравирую) — элемент письма, конкретное графическое представление графемы, иногда нескольких связанных графем (составной глиф), или только части графемы (например, диакритический знак). Два или более глифа, представляя один и тот же символ, используемые попеременно или выбранные в зависимости от контекста, называются аллографами друг друга. И если графема — это единица текста, то глиф — единица графики.

Этимология

Термин происходит от слова glyphe, использовавшегося французскими антикварами (с 1701), в свою очередь заимствованного из греческого языка — γλυφή glyphē «резьба» от глагола γλύφω glýphō «вырезаю, гравирую» (родственно лат. glubere «соскабливать» и англ. cleave «колоть, рубить»).

Но впервые слово глифы привлекло внимание европейцев в начале 1840-х годов гравюрами и литографиями с рисунков Фредерика Кезервуда нерасшифрованных глифов цивилизации майя.

Археология

В археологии глиф — это вырезанный или начертанный на камне (петроглиф) или дереве символ. Это может быть пиктограмма или идеограмма, или часть системы письменности, такой как слоговое письмо или логограмма.

Книгопечатание

В книгопечатании глиф — это характерная особенность шрифта. В вычислительной технике — это элемент компьютерного символа, соответствующий графеме или графемоподобной единице текста: это может быть буква, число, знак пунктуации или пиктограмма, декоративный символ, графическая метка.

Использование в других отраслях

• В мобильных телефонах, в технологиях ввода текста, глиф — это семейство методов ввода текста, основанное на разбиении букв на базовые формы.

См. также

• Аллограф
• Графема
• Символ
• Набор символов
• Иероглиф
• Шрифт

Ссылки

• Глиф // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [fonts.ru/help/term/terms.asp?code=148 Глиф (Glyph)]

Отрывок, характеризующий Глиф

Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.