Вина Древней Греции

В Античном мире наиболее крупными производителями вина в период с V века до н. э. по V века н. э. в основном были Древняя Греция и Древний Рим. Вино было известно и производилось также в Колхиде, Финикии, Египте, Израиле и других странах Древнего мира. Но самыми известными винами этого периода считались вина Древней Греции.

Греческие колонисты, финикийские мореплаватели и римские завоеватели распространяли культуру винограда и способы приготовления вина в странах Европы, Ближнего Востока и Северной Африки, где для этого были благоприятные климатические условия. Влияние античного виноделия на возникновение и развитие виноделия в этих странах прослеживается в сортименте винограда, в агротехнических приемах его выращивания и способах приготовления вина. Виноградо-винодельческие связи существовали у греческих городов-колоний с населением, которое проживало в междуречье Дуная, Прута, Днестра и Южного Буга.

Греческое виноградарство

Виноградники Древней Греции располагались в местностях, отличавшихся большим количеством тепла и света, наличием склонов разной крутизны и экспозиции, рыхлыми почвами, хорошо прогреваемыми, близостью к морю и исключительной чистотой и прозрачностью воздуха. Они не были однотипными из-за различий в климате, почвах, условиях возделывания. Культивировали отдельные, строго локализованные сорта или группы сортов винограда, применяли свои местные приемы виноделия. Все это по совокупности привело к тому что греческие вина стали считаться одними из лучших.

В древнегреческих, римских и византийских источниках можно найти сведения о критских, аркадских, алонийских, кипрских, родосских, коских, санторинских, книдских, фасосских, хиосских винах, о вине Афинтитес и многие другие. В самой Древней Греции большей известностью пользовались вина Хиоса, Лесбоса, Самоса, Кипра, Крита. В это время уже было известно в стране до 150 сортов винограда и сотни сортов вина, так как каждая местность приносила что-то своё в агрикультуру и технологию виноделия.

Характерным для культуры виноградарства в Древней Греции было наличие ценных сортов, созданных многовековой селекцией, с высоким содержанием сахара в ягодах. Путём систематического отбора улучшали биологические свойства и хозяйственную ценность местных сортов винограда, чем объясняются и специфические качества греческих вин — высокое содержание спирта, сахаристость и экстрактивность, их ликерная консистенция. Для этой цели греки применяли и специальные приёмы агротехники: изгибание и перевязывания лозы, несущей гроздья, удаление части листьев и побегов, поздние сборы винограда с провяливанием его и многие другие.

Виноделы предусматривали некоторый период времени для частичного высушивания винограда с целью производства особенно сладких и крепких вин. Так греческий поэт Гесиод в поэме «Труды и дни» рекомендует лишь недолго вялить виноград после сбора — 10 дней на солнце и 5 дней в тени и только после этого давить. При этом способе приготовления сахаристость достигала 40-50 %, поэтому брожение проходило медленно и при образовании спирта в вине 15-16 % прекращалось, поскольку дрожжи в этих условиях не могли продолжать свою жизнедеятельность.

Хранение и выдержка вин

Гомер в «Одиссее» упоминанает о многолетних винах 11-летней выдержки. Самыми знаменитыми погребами античности в Древней Греции считались погреба Скоруса, в которых находилось триста тысяч амфор, заполненных всеми известными в те времена винами, а этих вин насчитывалось 195 видов.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Добавки в вина

В вина добавлялись различные вещества минерального и растительного происхождения для осветления вина, предохранения от порчи, для ароматизации или придания ему лечебных свойств.

Греки добавляли в вино оливковое масло, золу сожжённой виноградной лозы, гипс, белую глину, истолченный сладкий и горький миндаль, изюм, «грецкое сено» (растение тригонелла), тимьян, кедровые орехи, семена клещевины, семена укропа, гороховую муку, мяту, корицу, мёд, молоко.

Морской водой омывали тару под вино, также в ней иногда вымачивали виноградные грозди перед переработкой, её добавляли в сусло (например, для коских вин) или вино на разных стадиях виноделия.

Многие ингредиенты минерального, растительного и животного происхождения, применявшиеся в греческом виноделии, используются и в современной винодельческой промышленности. Вина из вяленого винограда, приготовленные с добавлением пчелиного меда или уваренного до густоты вина, имели предельно возможное при естественном брожении содержание спирта и высокую сахаристость.

Разбавление вина

Разбавляли вино водой греки не только из желания уменьшить его опьяняющие свойства, но и потому, что некоторые греческие вина были очень сладкими, ароматизированными и густыми, их в чистом виде было трудно пить, хотя очень часто, благодаря высокой концентрации различных веществ с успехом применялось в медицине (Диоскорид, Гиппократ).

Символами варварской неумеренности для греков (и римлян) были скифы и фракийцы, их пирушки греки считали опасными, так как по их представлению эти народы пили вино неразбавленным. Так Геродот употребляет глагол episkythizein , который означал «пить вино по-скифски», то есть неразбавленным.

Транспортировка вин

По морю вино перевозили в амфорах, для длительной перевозки вина подготавливали: процеживали от примесей, проваривали, так что вино уменьшалось в объеме, добавлялся мёд на дно амфоры. По суше зачастую перевозили в бурдюках из козьих шкур.

Древнегреческая керамика

Древние греки и римляне придавали большое значение изготовлению гончарных сосудов, их хранению, подготовке к виноделию и выдержке вина. В энциклопедии «Геопоники» этим вопросам посвящено много разделов со ссылкой на древних авторов — Флорентина, Анатолия, Дилима, Варрона, Диофана. Приводятся советы по уходу за пифосами (сосудами для хранения вина), выбора для них глины, их изготовлению и обжигу, осмолению изнутри и так далее. Перед заполнением пифоса суслом или вином рекомендовалось окуривать его изнутри пчелиным воском или растительным ладаном. Это был один из способов ароматизации вина, применяемых в Древней Греции.

Греческие вина у римлян

Из Истории Августов известно, что римский император Гай Октавиан больше всего любил простое и дешёвое Ретийское вино из окрестностей современной Вероны, а римская знать периода Республики отдавала предпочтение прославленным греческим винам, которые завозились только из строго определенных местностей, зачастую с островов Эгейского архипелага.

Римский государственный деятель и автор произведения о сельском хозяйстве Марк Порций Катон Старший (234—149 до н. э.) в своих трудах советует, как приготовить вино «не хуже греческого». Однако с развитием италийского виноградарства из греческих вин популярными остались лишь хиосское, коское, книдское.

Литература

• Энциклопедия виноградарства / гол. ред. А. И. Тимуш. — Кишинев : Гл. ред. Молдавской Советской Энциклопедии, 1986. — 512 с.
• Dalby, Andrew. Siren feats. A history of Food and Gastronomy in Greece.
• [appetitno.narod.ru/v_gr.html]

Отрывок, характеризующий Вина Древней Греции

– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.