Чёрная партизанская семья
| Черная партизанская семья | |
 | |
| Основана | |
|---|---|
| Место базирования |
Тюрьма Сан-Квентин, Калифорния |
| Основана |
Джордж Джексон,
|
| Годы активности |
1966 год — настоящее время |
| Территория |
большинство тюрем США |
| Этнический состав | |
| Членство |
10000-50000 |
| Криминальная деятельность |
Незаконный оборот наркотиков, убийства, угоны автомобилей, кражи со взломом |
| Союзники |
Bloods, Crips, Нуэстра Фамилия, People Nation, United Blood Nation, Куми 415 |
| Противники |
Арийское братство, Sureños, Нацистские бунтари, Враг общества номер 1, Мексиканская мафия, Техасский Синдикат, Мексиканеми. |
Черная партизанская семья, Черная семья или Черный авангард (англ. Black Guerrilla Family, Black Family, Black Vanguard) — афро-американская тюремная леворадикальная группировка (тюремная банда), организованная в 1966 году Джорджем Джексоном (англ. George Jackson) и Доком Холидэем[1] (англ. Doc Holiday) во время его пребывания в тюрьме Сан-Квентин, к северу от Сан-Франциско. Группировка является идеологически направленной организацией. Она была создана в целях искоренения расизма, моральной поддержки чернокожих заключенных в тюрьме и борьбе против правительства Соединенных Штатов.
За историю своего существования группировка была связана с «Черной армией освобождения», «Симбионистской армией освобождения», и «Weather Underground». «Черная партизанская семья» имеет четко организованную структуру, ячейки на Восточном и Западном побережьях, сотрудничает с «Нуэстра Фамилия», «Bloods» и «Crips», открыто противостоит двум другим тюремным группировкам: «Мексиканской мафии» и «Арийскому братству».
Символика
- Скрещенные сабля, мачете, винтовка и дробовик с буквами «B. G. F.» или цифрами 2.7.6.
- Тюремный охранник в лапах черного дракона на фоне тюремной башни.
Политическое убийство Хьюи Перси Ньютона
22 августа 1989 года один из членов «Черной партизанской семьи» Тирон Робинсон застрелил лидера «Партии черных пантер» Хьюи Перси Ньютона[2], проводившего уличную акцию, пропагандировавшую общественные услуги нуждающимся афро-американцам. Робинсон был приговорен к 32 годам лишения свободы[3]. По официальной версии, убийца был известным в Окланде (Калифорния) распространителем наркотиков[4].
Напишите отзыв о статье "Чёрная партизанская семья"
Примечания
- ↑ Every Secret Thing. Patricia Cambell Hearst, Alvin Moscow. Doubleday & Co., 1982, p359. ISBN 0-385-17056-4. Хёрст упоминает Холидэя как основателя «Черной партизанской семьи» и свидетельствует, что Симбионистская армия освобождения в 1975 сделала попытку выдвинуть Холидэя лидером своей группировки вместо погибшего ранее Дональда Дефриза, на что получила отказ.
- ↑ [query.nytimes.com/gst/fullpage.html?res=950DE6D8153EF934A1575BC0A96F948260 Suspect Admits Shooting Newton, Police Say], Associated Press in New York Times (27 августа 1989). Проверено 12 мая 2010.
- ↑ Los Angeles Times, 10-10-91, pA22; 12-5-91, pA19.
- ↑ Biography Resource Center [www.africawithin.com/bios/huey_newton.htm Huey P. Newton]. Gale Group Inc. (2001). Проверено 12 мая 2010. [www.webcitation.org/66TmFPYpd Архивировано из первоисточника 27 марта 2012].
Отрывок, характеризующий Чёрная партизанская семья
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
