Швабе, Александр Петрович

Александр Петрович Швабе
Alexander Schwabe
Жанр:	анималистика

Александр Петрович Швабе или Иоганн-Александр-Готлиб Швабе (Alexander Schwabe 1824—1872, Санкт-Петербург) — живописец сцен охоты, анималист.

Биография

Художественное образование получил в Санкт-Петербургской Императорской Академии художеств. Был в ней учеником профессора батальной живописи А. И. Зауервейда. Не раз заслуживал и официальные поощрения в виде пособий, в 1840 году был удостоен малой серебряной медали за этюд с натуры. В 1843 году окончил Академию со званием неклассного художника.

В мае 1845 года поступил на службу при Управлении Государственным Коннозаводством и Императорских скачках, где в обязанности его входило писать с натуры лошадей. В 1848 и 1849 годах 28 портретов лошадей, выигравших призы, были куплены у него Государем Императором. После этого успеха последовал ряд заказов на портреты лошадей и собак как членов императорского дома, так и от частных лиц.

В течение трёх лет он не мог найти достаточно времени для исполнения программы на звание академика живописи. Академия Художеств еще в 1847 году допустила его к соисканию этого звания и ему батальную тему: "Смерть Кульнева в клястицком сражении". Но Швабе три года не подавал вестей о судьбе этой программы, а в июне 1850 года отказался от её исполнения и, ввиду нового направления своей художественной деятельности, просил дать ему соответствующую задачу. Академия Художеств согласилась, и через 3 месяца Швабе представил ей картину: "Табун лошадей с пастухом и собакой" и получил искомое звание.

Представленная им в 1860 году в Академию картина "Охота на оленей" не заслужила одобрения Совета Академии, и в звании профессора ему было отказано. Но в августе 1861 г. тот же Совет, как предполагают, не без давления извне, признал его достойным звания профессора живописи животных уже не по исполнению программы, а "во внимание к его особенному искусству и познаниям". В том же 1861 г. Ш. был избран и членом-соучастником общества поощрения художеств. Писал преимущественно портреты лошадей и собак для особ Императорской Фамилии и появлялся со своими произведениями на академических выставках в 1844—1863 годов.

Швабе и сам был страстным любителем природы и животных. Он стремился отразить эту любовь в своих произведениях.

Работы Швабе получали награды, среди которых следует упомянуть Высочайше пожалованный ему в 1854 г. бриллиантовый перстень.

Из его картин известны:

• «Парламентеры» (1842; в Третьяковской галерее, в Москве),
• «Табун лошадей» (1850),
• «Охота на оленя в окрестностях Гатчины» (1860; в Гатчинском дворце),
• «Травля волка» (1861)
• «Волки, нападающие на табун лошадей» (1863),
• написанные по заказу императора: "Ловля зубров" (1862 г.), "Охота на волков" (1862 г.), "Две собаки, гонящиеся за зайцем" (1864—65 г.),
• две картины для великого князя Владимира Александровича: "Отбой собак от лисицы" и "Охота, егерь с гончими преследует волка" (обе, 1867—70 г.),
• "Царскосельские бега" (1852 г., для флигель-адъютанта князя Голицына),
• "Группа сибирских оленей" (1862 г.),
• "Сибирские олени на отдыхе" (1867 г., для старшины г. Риги И. П. Швабе),
• "Травля лисицы" (1867 года, в Аничковском дворце)
• "Травля медведя"
• серия портретов (43 шт.) домашних животных разных пород, сделанные им по указанию великого князя Николая Николаевича для земледельческой выставки.

Примеры произведений

• Nicholas I of Russia by Alexander Schwabe (1843, GIM).jpg

  Конный портрет царя Николая I, 1843

Ссылки

• Швабе, Александр Петрович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.biografija.ru/biography/shvabe-aleksandr-petrovich.htm Швабе Александр Петрович]
• П. Н. Петров. "Сборник материалов для истории Имп. Акад. Худ.", чч. II и III;
• Отчеты Императорской Академии Художеств за 1851—52, 54—55 и 58—69 гг.;
• Архив Императорской Академии Художеств, д. № 84 за 1848 г. и д. № 54 за 1854 г.;
• "Отчет Общества поощрения художеств" за 1863—1865 гг.;
• Ф. И. Булгаков, "Наши художники", т. II;

Отрывок, характеризующий Швабе, Александр Петрович

– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.