Шведские шахматы

Шве́дские ша́хматы (оригинальное название — «Bughouse chess», по-русски иногда используют транслитерацию «Багха́ус» или просторечное название «шведки») — разновидность шахмат для четырёх игроков, составляющих две команды по два человека. Игра идёт на двух досках, игроки одной команды играют на стоящих рядом разных досках разным цветом. Снятая на одной доске фигура противника передаётся партнёру, играющему на другой доске, и может быть использована им как своя.

В шведские шахматы обычно играют с коротким контролем времени. Быстрые ходы и передача фигур производят впечатление на незнакомых с игрой людей, отсюда название bughouse (сумасшедший дом).

Правила

Общие

Играют две команды по два игрока. Одновременно ведётся две партии на двух досках, игроки одной команды играют, каждый на своей доске, разным цветом фигур. При взятии фигуры противника игрок передаёт её партнёру, играющему на другой доске. Битые партнёром фигуры составляют так называемый «резерв». Резерв каждого игрока стоит за доской. При желании игрок может вместо своего очередного хода выставить любую фигуру резерва на любое свободное поле доски, введя её, таким образом, в активную игру. За исключением некоторых (см. ниже) особенностей, игра на каждой доске ведётся по стандартным шахматным правилам. В турнирах обычно используются модифицированные правила для блиц-турниров классических шахмат. Проигрывает команда, игроку которой поставили мат, либо игрок которой первым просрочил время. Разумеется, любая команда может в любой момент сдаться. Ничья объявляется по взаимному соглашению сторон, либо если одновременно истекает время на обеих досках, либо если одновременно на обеих досках ставится мат. На практике ничьи бывают исключительно редко.

Ограничения и отличия от шахматных правил

• Ход считается сделанным, когда переключены часы. Если игрок своим ходом взял фигуру противника, то он должен передать её партнёру только после того, как переключит часы. Нельзя брать в руки одновременно более одной фигуры.
• Если король находится под шахом и его невозможно ни увести, ни прикрыть фигурой с доски, однако при этом он в принципе может быть прикрыт выставлением фигуры из резерва (даже если в данный момент у игрока такой фигуры нет), такая позиция считается не матом, а шахом. В этом случае проигрыш не фиксируется. Игрок может зависнуть (см. ниже) до получения нужной фигуры, выигрыша одной из сторон на другой доске или истечения времени. Матом признаётся только позиция, где король не может быть прикрыт от шаха никаким допустимым правилами способом (то есть когда шах дан конём, либо дающая шах фигура стоит вплотную к королю, либо шах дан одновременно двумя фигурами, от которых невозможно закрыть короля одним ходом). Такое положение обозначается устойчивым словосочетанием «Мат на доске».
• Запрещается выставлять пешку из резерва на последнюю и первую горизонталь.
• Фигура, которая была превращена из пешки, при снятии с доски передаётся противнику не как фигура, а как пешка.
• Пешка, выставленная на поле второй горизонтали, имеет те же возможности хода, что и пешка, изначально стоящая на своей исходной позиции: она может первым ходом пойти на два поля; при таком ходе она может быть взята на проходе ответным ходом противника.
• Ладья, выставленная на крайнее поле первой горизонтали, может участвовать в рокировке, как никогда не ходившая.
• Игрокам запрещено скрывать резерв от противников.

Варианты правил

Существуют модификации правил, используемые в разных клубах и серверах в Интернете. Отличия, в основном, касаются следующих моментов:

• Шах или мат при выставлении фигуры на доску.
  • Нельзя объявлять шах или мат.
  • Можно объявлять шах, но нельзя объявлять мат.
  • Можно объявлять и шах, и мат.
• Выставление на доску пешки из резерва.
  • Можно выставлять на любое свободное поле, кроме первой и последней горизонтали.
  • Нельзя выставлять на вторую горизонталь (от игрока).
  • Нельзя выставлять на вторую и седьмую горизонталь.
  • На вторую (от игрока) горизонталь пешку можно выставлять только с шахом.
• Порядок превращения пешки.
  • Пешка превращается по обычным шахматным правилам, то есть объявляется нужной игроку фигурой, кроме короля и пешки. Никаких других действий не производится. При взятии превращённой пешки она переходит к партнёру противника как пешка. На практике пешку при превращении просто объявляют фигурой, но физически на фигуру не заменяют, ведь в короткой партии практически невозможно забыть, что данная пешка превращена, а при последующем взятии не приходится заменять фигуру обратно на пешку.
  • При превращении пешки у соперника с другой доски снимается любая фигура (кроме короля и пешки, а также, в некоторых вариантах, ферзя), которая и ставится на место пешки. Сама пешка отдаётся сопернику на другой доске в резерв. При снятии превращённой фигуры она возвращается сопернику как фигура, а не как пешка.
  • При ходе с 7 на 8 горизонталь пешка не превращается в фигуру, а "падает с доски", безвоздмездно переходя в резерв противника.

Наиболее распространённым вариантом правил являются [www.bughouse.ru/fics.html правила сервера FICS].

• Выставленной фигурой можно объявлять и шах, и мат.
• Пешку можно выставлять на любую горизонталь, кроме первой и последней.
• При превращении пешки фигура у соперника не забирается, просто пешка объявляется желаемой фигурой. При снятии превращённой пешки она передаётся противнику как пешка.

Игра на трех досках

В этом варианте играют команды по три человека на трех досках. Проигравшей обычно считается команда, которая получила мат на «центральной» доске, либо на обеих «крайних» досках. После объявления мата на крайней доске игра не прекращается. Фигуры, находящиеся в момент мата на доске, не передаются в резерв и выходят из игры. Игроки за крайними досками имеют общий резерв. Основной целью участников команды за крайними досками зачастую становится снабжение центральной доски нужными фигурами, даже ценой получения мата. За центральной доской обычно играет самый опытный и сильный шахматист в команде.

Особенности командной игры

Зависание и ожидание

Поскольку игра ведётся на двух досках, а мат требуется поставить только на одной, появляется дополнительный тактический элемент: игра с учётом состояния партии, ведущейся на другой доске, и оставшегося времени. Этот элемент привёл к появлению в шведских шахматах специфических понятий и механизмов игры.

В какой-то момент партии игрок может решить, что в данной ситуации делать свой очередной ход нельзя или невыгодно. Например, для успешного продолжения своей партии необходимо получить в резерв определённую фигуру, или, наоборот, назревает размен, из-за которого у партнёра (к противнику которого перейдут взятые фигуры) может резко ухудшиться ситуация. Один из вариантов действий — не делать хода, пока ситуация не изменится (скажем, пока партнёр не предоставит нужную фигуру). Такое состояние называется «зависание». Очевидно, зависание может продолжаться не дольше, чем до истечения времени игрока.

Если позиция в партии такова, что после хода игрока противник ответным ходом неизбежно поставит мат, то единственная возможность избежать проигрыша — вынужденное зависание в надежде на то, что за оставшееся время партнёр сможет победить на своей доске. Такое зависание называется «ожидание». Очевидно, если у соперника на другой доске осталось больше времени, чем у ожидающего игрока, он может добиться победы, если, в свою очередь, зависнет — время раньше истечёт у ожидающего.

Переговоры партнёров

Для координации действий партнёров в шведских шахматах разрешаются устные переговоры. Переговоры ведутся в открытую. В ходе переговоров партнёры могут указывать на состояние партии на своей доске, говорить, какие фигуры им необходимы. Никакого формализованного протокола переговоров нет, обычно стараются говорить коротко, чтобы не терять время и не мешать партнёру без необходимости. Типичные реплики партнёров в ходе переговоров: «Я завис», «Мне нужен конь», «Мой ждёт» (то есть противник говорящего находится в ожидании, так что теперь исход партии зависит от партнёра и от времени), возможны рекомендации типа «зависни, у нас время лучше» или «возьми слона», можно спрашивать мнение партнёра о своей партии или задавать вопросы об уместности отдельных ходов (например, «можно мне разменять ферзей?»). Реплика «Мат на доске» — оповещение о выигрыше партии.

В переговорах запрещены лишь прямые подсказки партнёру, то есть фразы, рекомендующие сделать конкретный ход, типа «пойди ферзём на g5» (хотя это правило применяется не всегда). За прямую подсказку, в зависимости от регламента турнира, может быть уменьшено время игрока или даже засчитано поражение. Кроме того, турнирные правила обычно рекомендуют сводить до минимума обмен репликами, не имеющими прямого отношения к сути игры.

Контроль времени

Обе партии начинаются и ведутся одновременно, никаких специальных правил по синхронизации ходов на досках нет. Игра практически всегда ведётся с контролем времени, для которого используется пара обычных шахматных часов (одни часы на доску). Контроль времени принципиально важен, поскольку, в отличие от шахмат, влияет на логику игры из-за наличия состояний зависания и ожидания. Обычно на партию даётся не более 5 минут на игрока, чтобы при одновременном зависании на обеих досках не ждать долго, пока на одной из досок время истечёт раньше. Во время игры игроки должны видеть показания часов соседней доски.

Возможна, хотя и редко практикуется, игра без контроля времени. В ней вводится правило «ход за ход» — игрок, сделавший ход на одной доске, имеет право (но не обязан) потребовать, чтобы следующий ход в игре сделал соперник, играющий на другой доске. Это вынужденная мера, чтобы исключить возможность возникновения ситуации, когда на обеих досках игроки зависли и партия не может продолжаться дальше. Тактически игра без контроля времени заметно отличается от обычной.

Теория

Из-за наличия в шведских шахматах элементов, связанных с контролем времени и взаимодействием игроков, чисто аналитическая теория, подобная теории классических шахмат, построена быть не может. Исход игры в значительной мере зависит от интуиции и качества взаимодействия игроков. Основные моменты, отличающие тактику шведских шахмат:

• Наличие резерва само по себе требует изменения подхода к тактике и нападения, и защиты. В обоих случаях нужно учитывать фигуры резерва, свои и противника, причём не только наличные, но и те, которые могут появиться.
• Фигура в резерве имеет бо́льшую ценность, чем одноимённая фигура на доске, главным образом, из-за гораздо большей мобильности. Принято считать, что фигура в резерве приблизительно в полтора раза сильнее такой же фигуры на доске, но эта оценка не вполне точна, так как разница зависит от фигуры и позиции.
• Изменяется сравнительная ценность фигур. Так, на доске слон сильнее коня, поскольку более мобилен, но в резерве мобильность уравнивается, и конь становится сильнее, поскольку от него невозможно закрыться.
• Размен одной сильной фигуры на две менее сильные, считающийся в классических шахматах более-менее равноценным (слона за две пешки, или ладьи за слона и коня) чаще всего более выгоден команде, игрок которой отдаёт одну фигуру, поскольку его партнёр получает две фигуры в резерв, где они потенциально сильнее одной, даже более сильной, получаемой партнёром противника.
• Возрастает ценность пешек. Во-первых, они обеспечивают прикрытие позиции (выставлением пешки из резерва можно прикрыть угрожаемое направление практически на всей доске), во-вторых, после постановки пешки из резерва на шестую—седьмую горизонталь они гораздо легче, чем в классических шахматах, могут быть превращены в фигуры.
• При наличии у партнёра возможности быстрой победы, для которой необходима определённая фигура, игрок может действовать в «режиме камикадзе», делая заведомо проигрышный ход, чтобы получить требуемую фигуру, передать её партнёру и зависнуть, дав партнёру возможность выиграть.

Разрешение или запрет на выставление фигур из резерва с шахом и/или матом существенно влияет на характер игры. Если разрешён и шах, и мат при выставлении фигуры, партии чаще проводятся в режиме форсированной атаки на короля противника, пусть даже за счёт больших жертв. Разрешение шаха, но запрет мата при выставлении фигуры требует применения несколько более изощрённых способов атаки. Полный запрет на шах и мат при выставлении фигур из резерва приводит к тому, что игра приобретает позиционный характер. Партии в таких играх обычно длятся дольше.

Распространение

В шведские шахматы играют во многих странах мира, хотя массово популярной эту игру назвать нельзя. В основном, любители играют в Интернете (самый известный и популярный сервер — [www.freechess.org FICS]). Из международных очных соревнований наиболее известны турниры в Берлине (его иногда называют неофициальным чемпионатом Европы) и Женеве.

В России на 2005 год существовало около десятка клубов, объединяющих любителей шведских шахмат. Наиболее крупный — Шахматный клуб СПбГПУ им. М. М. Ботвинника. С 2001 года в этом клубе проводится чемпионат России.

Сообщества шведочников существуют в некоторых городах России и СНГ, а также на интернет-форумах. [www.bughouse.ru/ Проект BugHouse.ru] призван объединить людей, играющих в шведские шахматы по всем видам правил.

17 апреля 2008 года прошёл Московский Шведочный Турнир, участвовало 48 человек (24 команды). Второй Московский Шведочный Турнир прошел 30 ноября 2008 года, участвовало 64 человека (32 команды).

Другие варианты шведских шахмат

• Extinction bughouse («вымирающие шведские шахматы») — игра ведётся по правилам шведских шахмат, но для победы достаточно взять у одного из соперников все одноимённые фигуры.
• Crazyhouse — вариант для двух игроков, он существенно ближе к классическим шахматам.

Литература

• Manson Jr., John F.; Hoover, Todd (1992), Siamese Chess. How To Play...How to Win!, Farnsworth Enterprises, ASIN B0006PFGZS
• Manson Jr., John F.; Hoover, Stephen Todd (2013), Bughouse Chess, How to Play...How to Win!, Farnsworth Press, ASIN B00EKPI7N8
• Penn, David A.; Dizon, Rommel (1998), Comprehensive Bughouse Chess, Graham Cracker Studios, ISBN 0-9669806-0-3
• von Zimmerman, Georg, ed. (2006), Bughouse Chess, Books on Demand GmbH, ISBN 3-8334-6811-4
• Pritchard, D. B. (2007), Beasley, John, ed., The Classified Encyclopedia of Chess Variants, John Beasley, ISBN 978-0-9555168-0-1

Ссылки

• [www.bughouse.ru/ BugHouse.ru — Портал о шведских шахматах в России и СНГ](недоступная ссылка)
• [folk.uio.no/dansh/schess/ Русский сайт о шведских шахматах]
• [www.bughouse.info/academy/rules.html Свод правил]  (англ.)
• [www.freechess.org FICS — Популярный сервер для игры в шведские шахматы]
• [www.gambiter.ru/chess/item/27-bughouse.html GAMBITER: шведские шахматы онлайн]
• [crazy-chess.ru CRAZY CHESS: Онлайн шахматы на любой вкус — BugHouse (шведки)]
• [www.chesspok.narod.ru шведские шахматы]

Отрывок, характеризующий Шведские шахматы

– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…


В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.