Шиитский мятеж в Йемене

Шиитский мятеж в Йемене (араб. تمرد الحوثيين‎ — восстание хуситов) — вооружённое противостояние в Йемене между войсками центрального правительства и шиитским (зейдитским) ополчением хуситов, вспыхнувшее в июне 2004 года.

Начало конфликта

Шииты, проживающие на севере страны, требуют автономии. Они утверждают, что воюют против коррумпированного правительства суннитского большинства и альянса страны с США. Власти, в свою очередь, обвиняют их в стремлении восстановить власть королевского семейства Зайди, которая была свергнута в 1962 году.

Центром противостояния стала гористая провинция Саада. Мятеж возглавил имам Хусейн Бадр ад-Дин Аль-Хуси, опиравшийся на оппозиционную шиитскую партию «Аш-Шабаб аль-Мумин» («Правоверная молодежь»). После его гибели восстание возглавил Абдель Малик аль-Хуси. Мятежники провозгласили своей целью воссоздание теократического государства, упразднённого в результате революции 1962 года. По сообщениям официального Йемена шиитские мятежники получали помощь со стороны шиитского Ирана.

• В ночь с 9 на 10 сентября 2009 года — йеменские солдаты уничтожили 17 шиитских боевиков и задержали четверых. Бой проходил в северной провинции Саада, сообщило 10 сентября агентство Reuters со ссылкой на военные источники в Йемене. По словам военных, солдатам удалось выбить шиитских боевиков с занимаемых позиций и заставить отойти в горный район.

• 10 сентября 2009 года — Президент Йемена сказал, что шиитские боевики-хуситы (по названию клана) получают поддержку из Ирана, а также от иракского экстремиста Муктады ас-Садра. Боевики, в свою очередь, утверждают, что йеменское правительство репрессирует шиитов, опираясь на поддержку ваххабитов из Саудовской Аравии.

Военные действия войск Йемена и войск Саудовской Аравии против шиитских мятежников

В ноябре 2009 года шиитские мятежники втянули в конфликт вооружённые силы Саудовской Аравии, навязав бой в районе саудовской деревни Джабаль ад-Дукан.

• 27 октября 2009 года, вторник — В районе йеменско-саудовской границы в районе Хадрамаута было совершено нападение — бандиты обстреляли йеменских пограничников, убив не менее 7 человек. Ответственность за это нападение взяли на себя боевики суннитской группировки, ассоциированной с «Аль-Каидой».

• 4 ноября 2009 года, среда — Боевики из шиитского клана хуси с территории Йемена совершили вооруженное нападение на пограничников королевства Саудовская Аравия. В результате нападения один пограничник был убит, около 10 получили ранения. Саудовские СМИ отметили, что это было первое нападение со стороны хуситов за 5 лет.

Руководство хуситов объявило, что установило контроль над районом Джбейль Дукхан (где было совершено нападение на пограничников), так как Саудовская Аравия позволила регулярной йеменской армии использовать этот район для осуществления нападений на хуситов.

В ответ на нападение, ВВС Саудовской Аравии атаковали лагерь боевиков-хуситов.

Власти Саудовской Аравии признали гибель 73 своих военнослужащих в боях с йеменскими шиитами.

• 17 декабря 2009 года — Шиитские повстанцы в северной провинции Саада обвиняют США в бомбардировке деревень и убийстве мирных жителей, передает AFP. На это правительство Йемена отвечает, что авиаудары были нанесены йеменской авиацией. Заместитель госсекретаря США Филип Кроули тоже отрицает прямое участие американских войск в подавлении восстания. В борьбе с повстанцами йеменские войска участвуют совместно с войсками соседней Саудовской Аравии, на территорию которой вторгались боевики, убившие в ноябре двух пограничников.

Конфликт, продолжающийся с перерывами с 2004 года, грозит принять международный характер. В частности, боевики насильственно загоняют в свои ряды беженцев из Сомали, которым удается добраться до Йемена, передает BBC. Зачастую им ничего иного не остается, потому что отказавшихся участвовать в восстании казнят, а беженцев, проникших на территорию Саудовской Аравии, высылают обратно в Йемен.

Прекращение огня

В феврале 2010 года правительство и шиитские лидеры заключили соглашение о перемирии. Активное участие в переговорном процессе сыграла Всемирная федерация мусульманских ученых во главе с Юсуфом Кардауи.

Арабская весна

Однако c началом "арабской весны" в феврале 2011 года шиитские ополченцы включились в новый виток противостояния с правительством.. В конце 2011 года обозначилось их противостояние с неправительственными суннитскими вооруженными формированиями «Ансар ас-Сунна» в районе города Даммадж, причём суннитов поддержали боевики «Аль-Каиды». Столкновения продолжились и в начале 2012 года.

2014—2015 годы

8 июля 2014 года хуситы взяли штурмом столицу одноимённый мухафазы, город Амран, в ходе которого хуситы разгромили и захватили штаб 310-й бронетанковой бригады, убив её командира Хамида аль-Кашиби. Обе стороны обвиняли друг друга в провоцировании боевых действий и нарушении предварительно достигнутого 23 июня перемирия. На следующий день после штурма ВВС Йемена осуществили авиаудары по правительственным зданиям и захваченному штабу бригады.

В середине августа 2014 года хуситы начали проводить в ряде регионов страны массовые демонстрации после того, как власти объявили о сокращении субсидий на нефтепродукты, что привело к росту цен на бензин в два раза. Основным требованием была отставка «коррумпированного кабинета». К середине сентября на окраинах столице Йемена Саны начались столкновения протестующих с силами безопасности. Уже через два дня хуситы смогли сломить сопротивление силовых структур и занять ряд районов столицы, в том числе захватить госучреждения и установить свои блокпосты.

18 января 2015 года повстанцы похитили главу президентской канцелярии. В результате ожесточенных боестолкновений 19 января между хуситами и сотрудниками службы охраны президента страны Абд Хади, по имеющимся данным, погибли девять человек, свыше 60 получили ранения.

20 января 2015 повстанцы заняли президентский дворец в Сане. Как сообщается, в ходе столкновений погибли двое военнослужащих президентской гвардии. Член политсовета повстанческого движения «Ансар Алла» Хамза аль-Хуси заявил, что повстанцы «не пытаются свергнуть президента», а произошедшие столкновения с частями президентской гвардии были спровоцированы самими военнослужащими, которые отказались передать оружие из арсеналов на территории комплекса дворца главы государства «на хранение» повстанцам.

21 января президент Йемена Хади и представители хуситов достигли предварительного соглашения о прекращении огня. Согласно опубликованной информации, стороны пришли к соглашению о том, что будет сформулирован текст новой конституции, превращающей Йемен в федеративное государство и в институтах власти будут представлены все группы населения, в том числе хуситы. Повстанцы, в свою очередь, обязались отвести свои силы с правительственных объектов, захваченных ими, а также освободить захваченного ими главу канцелярии президента Ахмада Авада Бин Мубарака.

22 января президент Хади подал прошение об отставке. При этом, как сообщается, парламент Йемена отказался принять отставку главы государства. Члены правительства Йемена также направили президенту страны прошение о своей отставке.

Литература

• Густерин П. Йемен в переходный период. На пути к миру или распаду? — Саарбрюккен, 2014. — ISBN 978-3-659-28300-0.

Ссылки

• [nvo.ng.ru/wars/2010-01-29/1_yemen.html Сражения в Йемене становятся международными]
• Павел Густерин. [topwar.ru/72062-yemen-na-puti-k-raspadu.html Йемен на пути к распаду]

Отрывок, характеризующий Шиитский мятеж в Йемене

– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.


На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]