Штернберг, Василий Иванович

Василий Иванович Штернберг
Автопортрет.
Дата рождения:	12 февраля 1818(1818-02-12)
Место рождения:	Санкт-Петербург
Дата смерти:	8 сентября 1845(1845-09-08) (27 лет)
Место смерти:	Рим
Жанр:	пейзаж
Учёба:	Императорская Академия художеств
Покровители:	Г.С. Тарновский
Влияние:	М.Н. Воробьев
Работы на Викискладе

Васи́лий Ива́нович Ште́рнберг (Санкт-Петербург; 12 февраля 1818 — 8 сентября 1845; Рим) — живописец, жанрист и пейзажист.

Биография

Родился 12 февраля 1818 года в Санкт-Петербурге в семье горного чиновника. Сначала был вольнослушателем в Императорской академии художеств, а в 1835 году стал казённым академистом. Его педагогом в пейзажной живописи был М. Н. Воробьев. Кроме пейзажей, Штернберг занимался бытовой живописью — с самого поступления в академию он создавал рисунки и карикатуры, которыми приводил в удивление своих товарищей и учителей. Летние каникулы он проводил в малороссийском имении Качановка, покровительствовавшего ему мецената Г. С. Тарновского.

Результатом этих поездок было множество карандашных рисунков, акварелей и картин. В 1837 году за эти работы, в том числе за акварель «Ярмарка в местечке Ичне» академия наградила Штернберга малой золотой медалью — картину приобрёл император Николай I для альбома супруги. В 1837 году, за картину «Освящение пасх в Малороссии» (также купленой императором для подарка своей дочери великой княгине Марии Николаевне) он получил большую золотую медаль и звание художника XIV класса.

В 1840 году он путешествовал до Оренбурга при экспедиции графа Перовского в Хиву, а затем был отправлен в Италию, в качестве пенсионера академии. Поселившись в Риме, он продолжал усердно работать. Штернберг умер в Риме 8 сентября 1845, прожив всего 27 лет.

Работы

• «Ярмарка в местечке Ичне»
• «Освящение пасх в Малороссии» (1838)
• «Игра в жмурки в усадьбе Г. С. Тарновского»
• «Усадьба Г.С. Тарновского в Качановке» (1837)
• «Мельница в степи» (обе в музее императора Александра III)
• «Пастушок» (1836-38)
• «Малороссийский шинок» (1837)
• «Выдубецкий монастырь близ Киева»
• «Переправа через Днепр под Киевом» (1837),
• «Вид в Киеве»
• «Вид на Подол в Киеве» (1837)
• «Итальянки у водоема»
• «Итальянец-простолюдин» (обе в музее академии художеств)
• «Римские пифферари»
• «Итальянские крестьяне, играющие в карты, в остерии»
• «Этюд головы молодого итальянца»
• «Этюд головы старика-итальянца» (все четыре в московском Публичном музее)
• Автопортрет
• «Озеро Неми»
• «В окрестностях Альбано»
• «Этюд листьев» (все семь в Третьяковской галерее, в Москве)
• М. И. Глинка в имении Г. С. Перовского за сочинением оперы «Руслан и Людмила»" (в коллекции А. Н. Марковича)
• Многочисленные рисунки и акварели, встречаются почти во всех общественных и частных коллекциях.

Источники

• Штернберг, Василий Иванович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.artsait.ru/art/sh/shternberg/main.htm Русская живопись. Штернберг Василий Иванович (1818-1845)]

Отрывок, характеризующий Штернберг, Василий Иванович

– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.


Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».