Эббетс, Чарльз Клайд
| Чарльз Клайд Эббетс | |
| англ. Charles Clyde Ebbets | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Жанр: | |
Чарльз Клайд Эббетс (англ. Charles Clyde Ebbets) — американский фотограф XX века, один из возможных авторов[1][2] фотографии «Обед на небоскрёбе», сделанной во время строительства Рокфеллеровского центра. На данный момент официально считается, что автор фотографии неизвестен, хотя ряд источников продолжает считать автором Эббетса[3][4][5][6].
Чарльз родился в Алабаме в 1905 году; в 1951 году он женился на 18тилетней Хай (High). У них было четверо детей: Чоби (Chobee), Тоби (Toby), Брюс (Bruce) и Тами (Tami). Помимо фотографии Чарльз увлекался охотой, рыбалкой, автогонками, реслингом, пилотированием и актёрской работой[7].
17 его фотографий хранятся в фонде Corbis, основанном Биллом Гейтсом в 1989 году. Снимки печатались в газетах, а также в журналах National Geographic, Field & Stream, Look; фотограф работал на Hamilton Wright Features syndicate, Associated Press и The Miami News. Среди его работ, помимо съёмки строительства небоскрёба — фотографии Френка Локхарта, хроники последствий флоридского урагана 1935 года[7]. Первая фотокамера появилась у него, когда Чарльзу было 8 лет; для её получения он воспользовался счётом матери в местной аптеке, за что был выпорот. Чарльз работал с отцом в местной газете, оставив школу после 10го класса; в 16 лет он уехал работать в Монтгомери. В 1922 году он уехал во Флориду, в Санкт-Петербург, где заинтересовался киносъёмкой; в 1924 году он снялся в нескольких фильмах под псевдонимом Wally Renny. В последующие несколько лет он путешествовал по Майами, Августе, Вирджиния Бич и Нью-Йорку; в это же время он получил лицензию пилота, стал страстным охотником и рестлером[8].
Чарльз избежал призыва в армию во время Второй мировой войны, так как у него некогда была сломана спина[8].
В 1978 году он умер от рака в возрасте 72 лет[8].
Напишите отзыв о статье "Эббетс, Чарльз Клайд"
Примечания
- ↑ [www.starnewsonline.com/article/20031110/NEWS/311100319 A photo finished | StarNewsOnline.com]
- ↑ [www.news-journalonline.com/article/20120306/ARTICLES/303069983 Ormond woman, daughter document legacy | News-JournalOnline.com]
- ↑ Reuters photographer blog, "[blogs.reuters.com/photographers-blog/2012/09/20/protecting-an-iconic-image/]", September 20, 2012.
- ↑ Pollak, Michael. [www.nytimes.com/2012/03/11/nyregion/answers-to-questions-about-new-york.html?_r=0 Answers to Questions about New York] (March 9, 2012).
- ↑ Template error: argument title is required.
- ↑ Robinson, Dean. [6thfloor.blogs.nytimes.com/2011/09/02/reaching-the-heights/ Reaching the Heights] (September 2, 2011).
- ↑ 1 2 [www.nieworld.com/special/floridaquest/quest2006/treasuretrove4.htm The Trackers´ Treasure Trove] (англ.). The Florida Quest. Проверено 15 декабря 2011. [www.webcitation.org/6ATF3rceJ Архивировано из первоисточника 6 сентября 2012].
- ↑ 1 2 3 [ebbetsphoto-graphics.com/1/16b2 Charles Clyde Ebbets: 50 Years in the Life of a Pioneer in Photography] (англ.). Проверено 15 декабря 2011. [www.webcitation.org/6ATF4Jq66 Архивировано из первоисточника 6 сентября 2012].
Отрывок, характеризующий Эббетс, Чарльз Клайд
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.
На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
