Чепреги, Эва

Ива Чепреги
Дата рождения	22 октября 1956(1956-10-22) (67 лет)
Годы активности	1969 - наст.время
Страна	Венгрия Венгрия
Певческий голос	сопрано
Жанры	Поп-музыка, Рок, Диско
Коллективы	Stereo (1969-1972) Kócbabák (1972–1977) Neoton Família (1977–1990) Éva-Neoton (1990–1993) Neoton Família Sztárjai

Ива Чепреги (венг. Csepregi Éva; род. 22 октября 1956 года, Будапешт) — популярная венгерская исполнительница, лид-вокалистка группы «Neoton Família».

Биография

Ива с детства любила петь, в течение года пела в Детском Хоре венгерского радио. В начальной школе научилась играть на фортепиано, потом на скрипке, много раз участвовала в самодеятельности. В 1969-72 годах, будучи ещё школьницей, была солисткой группы "Stereo", которая исполняла психоделический рок. С 1970 года училась пению у Ёдёна Хоффманна, который в 1972 году создал из трёх своих учениц вокальное трио "Kócbabák" ("Взъерошенные куколки"). В том же 1972 году их трио совместно с музыкантами из "Stereo" приняло участие в музыкальной телепередаче "Ki mit tud?", которая помогала раскручиваться молодым талантам. Несмотря на то, что они дошли лишь до полуфинала, их заметили, и весной 1973 года "Kócbabák" получили приглашение от венгерского телевидения, которое готовило культурную программу для Швеции, желая познакомить шведов с современной венгерской эстрадой. Летом 1973 года их трио выступило совместно с рок-группой «Neoton» на радио-конкурсе "A Tessék választani!", после чего два коллектива приняли решение о сотрудничестве. В то время основной вокалисткой группы была Ива Фабиан. В 1976 году на них обратил внимание Питер Эрдёш, директор венгерского звукозаписывающего лейбла Pepita, после чего их команда получила государственную поддержку и была переименована в «Neoton Família». Через некоторое время в группе произошли перестановки, Питер Эрдёш исключил Иву Фабиан из коллектива, и новым фронтменом группы стала Ива Паль.

В 1979 году «Neoton Família» получила Grand Prix на престижном MIDEM-фестивале с песней «Santa Maria», после чего Питер Эрдёш предложил Иве Паль стать его партнёром по жизни. Поскольку девушка наотрез отказалась, Эрдёш сократил количество вокальных партий у Ивы Паль на последующих альбомах. Через некоторое время он сделал аналогичное предложение Иве Чепреги. Та согласилась и стала его сожительницей, а также лид-вокалисткой «Neoton Família». Голос Ивы звучит в таких замечательных композициях как "A Várunk rád" (1976), "Egy vidám dal" (1976), "Over the rainbow" (1978), "Szédult napraforgó" (1979), "Smile again" (1980), "Nézz rá!" (1980), "Vadvirág" (1981), "Game of chance" (1981), "Monte Carlo" (1982), "Nem szállunk ki a hajóból" (1982), "Atra" (1982), "Hosszú az a nap" (1982, кавер классического венгерского хита Kovács Erzsi 1958 года) и многих других. В 1983 году Ива Чепреги в дуэте с гитаристом "Neoton Família" Адамом Вегвари (Végvári Ádám) получила Grand Prix на YAMAHA-фестивале в Токио с песней "Time goes by".

Значительная разница в возрасте Ивы и Питера (31 год) стала почвой для бесконечных сплетен и кривотолков. В обществе закрепилась точка зрения, что Чепреги весьма посредственная певица и сделала себе карьеру лишь благодаря своему спонсору, и в этом "грехе" Иве пришлось оправдываться всю свою жизнь. В 1988 году она даже написала и издала книгу "Éva vagyok a Neoton Famíliából" ("Я Ива из Неотон Фамилия"), в которой рассказала о своей жизни и музыкальной карьере. А в 2009 году написала ещё одну книгу "Napraforgó", которую посвятила отдельно своим отношениям с Питером и той важной роли, которую он сыграл в её жизни.

В 1984 году Ива Чепреги вышла замуж за британского музыканта Боба Хитли (Bob Heatlie), продюсера западногерманского лейбла Hansa. В этом же году она начала свою сольную карьеру, всего она выпустила 11 альбомов и сборников на венгерском и английском языках. Синглы Ивы выходили во многих европейских странах, в том числе в Италии, Германии и Нидерландах. За соло-альбом "Kék korszak" ("Голубая Эра") венгерское радио наградило Иву престижной премией eMeRTon'87. Помимо этого она записала 4 альбома дуэтом с Адамом Вегвари, вела в середине 80-х музыкальные программы на Будапештском телевидении, а также программу очень популярной в те годы аэробики.

Хорошо знали Иву Чепреги и в СССР. В эпоху перестройки широкое распространение получили её композиции "Midnight" (1985), "Dance with me" (1986), "Párizsi Lány" (1987), "OK Gorbacsov" (1988), "Európai Rock" (1988), "Runaway" (1989), "Clap Your Hands For Gorbachev" (1989) и многие другие. Но особую популярность она обрела в Азии, где её знали под псевдонимом Eva Sun ("Солнечная Ева"). В 1986 году в составе группы «Neoton Família» она завоевала главный приз «Most Outstanding Performance Award» на музыкальном фестивале в Сеуле за исполнение песни «Love is magic». А спустя два года в Сеуле Ива Чепреги совместно с бывшим солистом западногерманской диско-группы «Dschinghis Khan» Лесли Мандоки (Leslie Mándoki) исполнила песню «Korea» на открытии Олимпийских игр 1988 года. Всего в Корее было выпущено 7 её альбомов и сборников, в которых она объединила лучшие свои сольные хиты и популярные в Азии композиции "Neoton Família", исполнив их на английском и корейском языках. Её корейский альбом "I Believe" (1992) был лидером продаж.

В 1990 году группа «Neoton Família» распалась. Под руководством Ивы Чепреги часть её бывших участников (гитарист Vegvari Adam, бас-гитарист Baracs Janos, бэк-вокалистка Scaffer Edina), а также новая вокалистка Rajcs Renata вошли в новый проект «Eva-Neoton». Эта группа выпустила четыре оригинальных альбома и два сборника венгерских кавер-версий песен групп «ABBA» и «Boney M.». В 1992 году у Ивы Чепреги и Боба Хитли родился сын Давид. Однако вскоре второй супруг бросил Иву, и ей пришлось заниматься воспитанием своего сына в одиночку. Также с 1996 по 1999 год Ива была членом театра Ивы Рутткай (Ruttkai Éva).

В 1996 году после смерти одного из основных музыкантов группы «Neoton Família» Дьёрдя Якаба (Jakab Gyorgy) бывшие члены группы «Neoton Família» решили снова объединиться в один коллектив. Вместе с ними Ива приняла участие в концерте памяти Дьёрдя Якаба 24 августа 1998 года, участвовала в танцевальных фестивалях в Саторе в 1998 и 1999 году. А в 2002 году Ива, отмечая 30-летний юбилей своей вокальной карьеры, выпустила новый альбом «Jubileum», в котором были собраны её любимые хиты группы «Neoton Família» на английском языке в новых современных аранжировках. Альбом был тепло встречен её поклонниками.

Награды

• 1979 год — Grand Prix на международном фестивале MIDEM в Каннах (Франция) с песней «Santa Maria» в составе группы «Neoton Família»
• 1983 год — Grand Prix на музыкальном фестивале «Yamaha» в Токио (Япония) с композицией «Time Goes By» дуэтом с Адамом Вегвари
• 1986 год — Most Outstanding Performance Award на музыкальном фестивале в Сеуле (Южная Корея) с песней «Love is magic» в составе группы «Neoton Família»
• 1987 год — премия венгерского радио eMeRTon’87 за соло-альбом "Kék korszak"

Дискография

• 1985 — Midnight
• 1987 — Kék korszak ("Голубая эра")
• 1987 — Baccara magyarul (каверы песен группы Baccara на венгерском)
• 1988 — A sárkány éve ("Год Дракона")
• 1989 — Éva (сборник)
• 1989 — Így vagy úgy ("Так или иначе")
• 1989 — Intim percek ("Интимные мгновения", сборник)
• 1993 — Fura világ ("Странный мир")
• 1995 — Atlantisz ("Атлантида")
• 1996 — Pillantás a hídról ("Вид с моста", сборник)
• 1999 — Ha változik a világ ("Если мир изменится")
• 2002 — Jubileum

Корейская дискография

• 1985 — Midnight
• 1985 — Jumpy dance
• 1986 — Love and magic
• 1987 — Korea
• 1988 — Eva
• 1992 — I believe
• 1996 — Titanic

Дуэт «Adam & Eva»

• 1985 — Ádám És Éva ("Адам и Ива")
• 1987 — Ádám, Álmodj Csak Tovább ("Ещё одна мечта Адама")
• 1999 — Ádámtól Éváig ("От Адама до Ивы")
• 2008 — Karácsony ("Рождество")

Дискография «Eva-Neoton»

• 1990 — Edentol keletre ("К востоку от Эдема")
• 1990 — Kalapot fel! ("Снимаю шляпу!")
• 1991 — A kocka el van vetve ("Жребий брошен")
• 1991 — A sarkanykiraly birodalma ("Империя короля Драконов", детская сказка)
• 1992 — Minden megoldas erdekel ("Все заинтересованы в решении")
• 1992 — ABBA slagerek magyarul (сборник хитов ABBA на венгерском)
• 1993 — Boney’M magyarul (сборник хитов Boney M. на венгерском)

Замечания

• В западных источниках информации (например, в венгерской Википедии) почему-то устоялась неправильная дата рождения Ивы - 22.10.1953 года. Сама Ива неоднократно указывала на эту ошибку, и на официальном сайте Ивы и на её странице в Facebook'е указана правильная дата её рождения: 22.10.1956 года
• Иногда венгерское имя "Éva" ошибочно читают как "Ева" или "Эва", но это неправильно. Имя правильно произносится как "Ива". В 1985 году Ива даже записала композицию "Éva, Éva, ez a nevem, így hívnak" ("Ива, Ива моё имя, так что звони")
• Не следует путать альбом "Ádám És Éva" 1985 года, записанный дуэтом Ивой Чепреги и Адамом Вегвари, с альбомом "Adam & Eve" 1985 года, англоязычной версией альбома "Karnevál", записанной группой "Neoton Família". Это два совершенно разных альбома. Название первого альбома переводится как "`Адам и `Ива" (с ударениями на первые слоги в именах, подразумевая исполнителей), а второго как "Ад`ам и `Ева" (подразумевая легендарных прародителей человечества)

Ссылки

• [csepregieva.eu/site Официальный сайт Ивы Чепреги]
• [neo-fam.ru/mem_cse.htm Биография Ивы Чепреги]
• [almavarybabary.tumblr.com/tagged/Miss-Neoton Биографии всех вокалисток Neoton Familia]
• [www.rm-media.org/interviews/1997/interviews1997_001.php Интервью Ивы Чепреги 1997 года]
• [aktiv.quart.hu/quart/archiv/cikk.html?id=5644 Интервью Ивы Чепреги 2010 года]

Отрывок, характеризующий Чепреги, Эва

– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.