Южная площадь (Томск)
| Южная площадь | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Район | |
| [www.openstreetmap.org/?lat=56.45278&lon=84.97806&zoom=17&layers=M на OpenStreetMap] | |
| [maps.yandex.ru/-/CVVy5DZZ на Яндекс.Картах] | |
| [goo.gl/maps/2PLNL на Картах Google] | |
Ю́жная пло́щадь — одна из главных площадей Томска.
На площади сходятся улицы Красноармейская, Предвокзальная, 19-й Гвардейской Дивизии, Мокрушина, Богашёвский и Коларовский тракты. Все находящиеся на площади здания и сооружения приписаны к этим улицам.
Южная площадь — крупная транспортная развязка, на площади заканчиваются маршруты нескольких автобусов, трамваев № 2, 4 и 5, троллейбусов № 3 и 8, имеются троллейбусное и трамвайное кольцо.
В районе площади (на улице Лыткина) расположены корпуса общежитий томских вузов: ТГУ и др.
Береговой склон реки Томи в границах города Томска от Южной площади до посёлка Аникино решением думы города Томска от 7 июня 2011 года N 158 объявлен особо охраняемой природной территорией местного значения[1].
По названию площади весь окрестный район называется Южная (и иногда с Южной путают Транспортную площадь, находящуюся в 200 м на северо-запад по Красноармейской улице, в месте примыкания к ней улиц Нахимова и Елизаровых). На соседних улицах находятся известные в Томске заведения, имеющие слово «Южный» в названии: автоцентр, аптека, библиотека и др.
История
В 1895 году на переезде у Южной площади было освящено начало строительства железной дороги от станции Тайга до Томска[2].
В 1966 году была связана трамвайным сообщением с вокзалом Томск-1 и Лагерным садом. Позже трамвайный путь до Лагерного сада был разобран.
После открытия нового томского аэропорта Богашёво 6 ноября 1967 года через площадь пролегли следующие в аэропорт и обратно транспортные потоки.
В 1989—1990 годах между Южной площадью и деревней Аникино археологом А. Гаманом был раскопан археологический объект с мощностью культурного слоя 6,7 метра, насыщенный угольками, кальцинированными и обожжёнными косточками, рубленными костями лошадей и фрагментами деревянного сруба[3].
Напишите отзыв о статье "Южная площадь (Томск)"
Примечания
Ссылки
- [www.tomsk.ru09.ru/map#l=114&o=1349&z=5 Южная площадь на карте Томска]
- [www.panoramio.com/map#lt=56.452735&ln=84.978203&z=-1&k=1&a=1&tab=1&pl=all Фотографии Южной площади на сайте Панорамио]
- [tomsk-foto.tpu.ru/Ugnaya/Ug-frame.htm Южная площад. Фото-ретроспектива](недоступная ссылка с 15-01-2015 (3389 дней))
Отрывок, характеризующий Южная площадь (Томск)
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.
После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
