Чернуха, Яна Викторовна

Яна Викторовна Чернуха
Род деятельности:	журналист, телеведущая
Дата рождения:	26 августа 1972(1972-08-26) (51 год)
Место рождения:	Москва, СССР
Гражданство:	Россия Россия
Супруг:	Павел Веденяпин
Дети:	Дочь Полина

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Я́на Ви́кторовна Черну́ха (род. 26 августа 1972, Москва) — российская телеведущая, главный редактор канала «Pro Dеньги».

Биография

На первом курсе журфака МГУ получила предложение сотрудничать с программой «Взгляд».

Работала в телекомпании АТВ («Пресс-клуб», «Мужчина и женщина»).

В телекомпании «Свежий ветер» вела несколько рубрик.

Участница конкурса «Мисс пресса СССР», который весной 1991 года прошёл под патронажем газеты «Комсомольская правда». Почти все финалистки меняли после завершения плановых мероприятий конкурса рабочее место, а многие и семейный статус.

Аэлита Ефимова (позднее — пресс-атташе Альфреда Коха) после конкурса перешла из газетной журналистики на телевидение; Ника Стрижак из Петербурга реализовала новый популярный телепроект; москвичка Яна Чернуха получила работу на ОРТ.

На ОРТ работала с 1997 года (с октября 1999 года вела программу «Добрый День» в среду и четверг).

Вела передачу «Философия денег».

Замужем за Павлом Веденяпиным, ведущим программы «Документальный детектив».

См. также

• «Взгляд»

Ссылки

• [www.novayagazeta.ru/society/9581.html Яна ЧЕРНУХА: Я — ДОМОХОЗЯЙКА В ТЕЛЕЭФИРЕ!]

Отрывок, характеризующий Чернуха, Яна Викторовна

И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.