Friend-to-friend
Поделись знанием:
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
(перенаправлено с «F2F»)
Friend-to-friend (друг-к-другу, F2F) — разновидность одноранговой (peer-to-peer, P2P) сети, в которой пользователи устанавливают прямые соединения только с заранее выбранными пользователями (друзьями, friend). Для аутентификации могут использоваться цифровые подписи или пароли.
Многие F2F-сети позволяют пользователям, не знающим или не доверяющим друг другу, устанавливать анонимные и псевдонимные соединения между собой. Например, участник сети может анонимно автоматически переслать файл (или запрос на получение файла) между[прояснить] двумя дружественными участниками, не сообщая им ни своё имя, ни свой IP-адрес. Эти же участники могут переслать этот файл (или запрос) своим друзьям и т. д.
В отличие от других типов приватных P2P-сетей, пользователи F2F-сети не знают, кто за пределами их круга друзей пользуется сетью. Этим обеспечивается анонимность пользователей.
RetroShare, GNUnet и Freenet — примеры ПО, на основе которого можно создать F2F-сеть (GNUnet по умолчанию не настроен для работы в режиме F2F-сети).
Термин «friend-to-friend-сеть» (F2F-сеть) предложен Даниэлем Бриклином в 2000 году[1].
Содержание
Преимущества и недостатки
- Преимущества F2F
- Использование F2F-сетей позволяет избегать атак типа mitm, то есть пользователи могут без опасений обмениваться секретными данными (например, крипто-ключами) со своими друзьями.
- При использовании F2F-сетей пользователь может настроить фаерволл так, чтобы доступ к порту программы, обеспечивающей подключение к сети F2F, был разрешён только друзьям (так как IP-адреса друзей заведомо известны). Благодаря этому случайные люди не смогут доказать, что с IP-адреса пользователя можно было получить доступ к обсуждаемым файлам.
- Поскольку программы, обеспечивающие подключение к сети F2F, шифруют данные, передаваемые между соседними узлами сети, и используют неполное шифрование при передаче данных между оконечными точками, пользователи промежуточных узлов могут отслеживать, какого рода файлы передаются через них.
- То, что соединения возможны только между доверенными узлами (между друзьями), защищает пользователей от взломщиков, которые могли бы использовать уязвимости ПО сети.
- Меньше личеров.
- Недостатки F2F
- В настройках программы, обеспечивающей подключение к сети F2F, нужно вручную указывать список всех своих друзей. Ситуация усугубляется, если пользователь хочет опробовать несколько различных программ.
- Обычно не так много друзей (пиров (peer)) готовы участвовать в сети в режиме 24/7.
Что не является F2F-сетями
- Большинство программ и веб-сайтов, позволяющих друзьям общаться друг с другом, подключаются к сетям, не являющимся F2F-сетями, например, IRC, социальные и IM-сети.
- Сеть из приватных FTP-серверов также не является сетью F2F, поскольку взаимодействие пользователей происходит только с сервером, а не между друзьями.
- Приватный DC-хаб тоже нельзя назвать F2F-сетью, поскольку пользователь может определить IP-адреса любых поключающихся к нему пользователей.
- Термин F2F не применим к сети, созданной пользователями программы Freenet версии 0.5, так как это ПО автоматически устанавливает новые соединения между узлами. С версии 0.7 создаваемую Freenet сеть можно назвать darknet-сетью, которая подходит под определение F2F.
- ПО F2F не является F2F-сетью, может использоваться как для создания новой сети, так и для участия в существующей. Существующие сети могут быть соединены для создания большей сети. Поскольку для соединения сетей необходимо лишь доверие одного из участников, невозможно определить количество существующих обособленных F2F-сетей. По этой причине F2F-сети являются частью больших по размеру darknet-сетей.
Напишите отзыв о статье "Friend-to-friend"
Примечания
- ↑ [www.bricklin.com/f2f.htm Friend-to-friend networks] (англ.) // Сайт Даниэля Бриклина. 11 августа 2000 года.
См. также
Ссылки
- [www.3dnews.ru/630629 F2F-сети — тёмная материя Интернета]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Friend-to-friend
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
