NICMOS

NICMOS (англ. Near Infrared Camera and Multi-Object Spectrometer) — Камера ближней инфракрасной области и многообъектный спектроскоп. Научный инструмент для наблюдений в инфракрасном диапазоне, используемый в космическом телескопе «Хаббл».

Инструмент был сконструирован в NICMOS Instrument Definition Team, находящейся в Обсерватории Стьюарда (англ. Steward Observatory) Университета Аризоны. Он позволяет осуществлять наблюдения в инфракрасном диапазоне 0,8 — 2,5 микрона. Этот диапазон находится вне диапазона видимого света, в частности, для представления результатов исследований в публикациях часто используют условные цвета.

NICMOS был установлен в «Хаббл» во время второй экспедиции шаттла Дискавери (STS-82) в феврале 1997 года.

Для выполнения исследований необходимо было обеспечить отсутствие влияния на результат теплового излучения самого инструмента. Чтобы решить эту задачу, было решено охлаждать детекторы и оптические фильтры инструмента с помощью сосуда Дьюара, в который был помещен в качестве хладагента азот в твёрдом состоянии (температура плавления — 63,29 K. Однако, хладагент испарился значительно раньше: в январе 1999 года, что остановило использование инструмента до того, как в марте 2002 года во время третьей экспедиции шаттла Колумбия (STS-109) была заменена система охлаждения. С этого момента инструмент функционирует постоянно.

Ссылки

• [www.stsci.edu/hst/nicmos NICMOS на сайте Института Космического телескопа]
• [hubblesite.org/the_telescope/nuts_.and._bolts/instruments/nicmos/ NICMOS на сайте Космического телескопа «Хаббл»]

Отрывок, характеризующий NICMOS

– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.