Savatage
| Savatage | |
| Жанры | |
|---|---|
| Годы | |
| Страна | |
| Откуда | |
| Другие проекты |
Trans-Siberian Orchestra, John Oliva's Pain, Circle II Circle, Machines of Grace, Doctor Butcher |
| [www.savatage.com/ atage.com] | |
Savatage — американская рок-группа, один из пионеров хеви-метала в США. Основана братьями Джоном и Крисом Олива в 1978 году. После фактического распада группы в 2002 году, несколько её участников сформировали проект Trans-Siberian Orchestra. В 2014 группа воссоединилась. В последних альбомах группа начала использовать элементы прогрессив-метала.
Содержание
Биография
Под названием Avatar группа была основана в 1978 году во Флориде тремя подростками: братьями Джоном (вокал) и Крисом (гитара) Олива, и присоединившимся к ним ударником Стивом Вахольцем. Первое выступление музыканты дали на заднем дворе дома Олива. В 1981 году состав пополнился басистом Китом Коллинзом (до этого на бас-гитаре играл вокалист Джон). Группа начала выступать на фестивалях, где, как это нередко бывает, обнаружила, что название Avatar уже занято. Скрестив слова Savage (дикий) и Avatar, они получили слово Savatage, которое и стало с 1983 года названием их группы.
В 1983 году Savatage выпустил дебютный альбом Sirens. Альбом был выдержан в духе новой волны британского хэви-метала. В таком стиле группа играла до середины 1990-х. Коммерческий успех пришел к группе с переходом на лейбл Atlantic Records и альбомом Hall of the Mountain King. Название было взято из музыкальной композиции Эдварда Грига «В пещере горного короля», обработку этого произведения можно услышать в композиции «Prelude to Madness».
В 1989 году был выпущен альбом Gutter Ballet, звучание которого стало еще более экспериментальным. Его характерной чертой стало обширное использование клавишных инструментов. По словам Джона Оливы, на этот шаг его вдохновило посещение бродвейского мюзикла Эндрю Ллойда Уэббера. С тех пор данный элемент прочно закрепился в стилистике группы. Следующий альбом Streets, выпущенный в 1991 году, впервые в истории группы носил полностью концептуальный характер и был обозначен как рок-опера. За основу лирической части была взята история рок-музыканта, написанная по книге продюсера и друга группы Пола О’Нила.
После завершение тура в поддержку Streets Джон Олива решает отказаться от обязанностей вокалиста и даже формально покидает коллектив, но продолжает оставаться одним из его композиторов, отвечая за написание клавишных партий и текстов песен. Один из друзей Криса Оливы предложил группе кандидатуру Зака Стивенса, голос которого заметно отличался от его предшественника. В конечном итоге она была одобрена и группа начала запись следующего альбома, который получил название Edge of Thorns и был выпущен 2 апреля 1993 года. Изменившееся звучание группы было встречено, в основном, положительными отзывами.
17 октября 1993 года произошла трагедия. Гитарист, композитор и основатель Крис Олива погиб в возрасте 30 лет в автокатастрофе, после лобового столкновения с управляемой нетрезвым водителем машиной, выехавшей на встречную полосу. Его потеря стала тяжелым ударом для группы. Тем не менее, последнее слово осталось за Джоном Оливой. Savatage решают продолжить музыкальную деятельность, считая, что так пожелал бы сам Крис.
16 августа 1994 состоялся выпуск альбома Handful Of Rain, материал для которого почти целиком был сочинен Джоном Оливой. Вокальные партии вновь были записаны Заком Стивенсом, а на место соло-гитариста был приглашен джазовый гитарист Алекс Сколник, незадолго до этого покинувший трэш-метал-группу Testament. Он увлекался творчеством Savatage еще со времен старшей школы и согласился попробовать себя в качестве участника. Барабанщик Стив Ваколс, не выступавший в туре в поддержку Edge Of Thorns из-за личных обстоятельств, принял решение завершить карьеру. Одной из причин своего решения он обозначил утрату Криса, который был его близким другом с 14 лет. Новым барабанщиком стал Джефф Плейт, ранее игравший со Стивенсом в группе Wicked Witch. Басист Джон Ди Мидлтон, также не принимавший участия в записи альбома, вернулся к музыкальной деятельности. Крис Кафферти, с 1987 по 1990 год выступавший на концертах в качестве ритм-гитариста, а также появлявшийся на групповых фото в буклетах к альбомам Hall Of The Mountain King и Gutter Ballet, вновь присоединился к группе, на сей раз в качестве постоянного участника.
После тура в поддержку Handful Of Rain Сколник решает сконцентрироваться на сольном проекте. Его сменил Эл Питрелли. Джон Олива официально вернулся в состав группы, фактически её не покидая. Зак Стивенс продолжал оставаться основным вокалистом, в то время как Олива был сконцентрирован преимущественно на клавишных и пел лишь в некоторых треках. Dead Winter Dead, выпущенный в 24 октября 1995 года, вновь был полностью концептуальным. В звучание группы были добавлены элементы симфонического метала. Альбом получил множество положительных отзывов от слушателей и музыкальных журналистов. На его основе был создан отдельный проект Trans-Siberian Orchestra.
В 1997 году состоялся выход следующего концептуального альбома The Wake of Magellan. На данный момент, это последний релиз при участии Зака Стивенса, который покинул группу в 2000 году, чтобы уделять больше внимания семье и новому проекту Circle II Circle. После ухода Стивенса Джон Олива вновь занял место у микрофона. В 2001 году был выпущен альбом Poets and Madmen. После тура в его поддержку, завершившегося 5 августа 2002 года в Будапеште, группа решает уйти в творческий отпуск на неопределенный срок. 17 октября 2003 года состоялся концерт памяти Криса Оливы. В выступлении приняли участие Circle II Circle и John Oliva's Pain, после чего участники Savatage вышли на сцену и отыграли 17 песен. Несмотря на свой исторический характер, этот концерт не планировался для записи и издания на CD или DVD. После этого момента группа не выступала до 2015 года.
Официальное воссоединение (2014 – наши дни)
2 августа 2014 года было объявлено о том, что Savatage станут хэдлайнерами Wacken Open Air 2015. Воссоединение произошло в составе, действовавшем с 1995 по 2000 год. Джон Олива заявил, что это выступление будет единственным в Европе в 2015 году. Однако он не исключил возможности полноценного тура в будущем.[1]
Составы
Вокалисты:
- Джон Олива (1978—2002, также клавишные)
- Зак Стивенс (1993—2001)
Гитаристы:
- Крис Олива (1978—1993)
- Алекс Сколник (1994)
- Эл Питрелли (1995—2002)
- Крис Кэффри (1989—2002, ритм-гитара)
Ударники:
- Стив Вахольц (1978—1993)
- Джеф Плейт (1994—2002)
Бас-гитаристы:
- Кит Коллинз (1981—1985)
- Джонни Ли Мидлтон (1985—2002)
Дискография
- Sirens (1983)
- The Dungeons are Calling (1984)
- Power of the Night (1985)
- Fight for the Rock (1986)
- Hall of the Mountain King (1987)
- Gutter Ballet (1989)
- Streets: A Rock Opera (1991)
- Edge of Thorns (1993)
- Handful of Rain (1994)
- Dead Winter Dead (1995)
- The Wake of Magellan (1997)
- Poets and Madmen (2001)
- Japan live (1994)
- From the Gutter to the Stage (1996)
Напишите отзыв о статье "Savatage"
Примечания
- ↑ WackenJasper. [www.wacken.com/en/woa2014/main-news/news/ansicht/article/woa-2015-erste-bands-bestaetigt-9725/ W:O:A 2015 – first band announcements!]. W:O:A - Wacken Open Air. Проверено 2 августа 2014.
Ссылки
- [www.savatage.com/ www.savatage.com]
- [musicbrainz.org/artist/ac15222f-fb8a-4d2b-b4da-bde1c19f0a9f.html Savatage] (англ.) на сайте MusicBrainz
- [www.discogs.com/artist/Savatage Savatage] (англ.) на сайте Discogs
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Savatage
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
