VTV (телеканал, Словакия)
| VTV | |
| Vaša Televízia | |
 | |
| Страна | |
|---|---|
| Зона вещания | |
| Язык вещания | |
| Формат изображения |
спутниковое, кабельное |
| Дата начала вещания | |
| Дата конца вещания | |
| Причина закрытия |
банкротство |
| Владелец |
Владимир Поор (с сентября 1998) |
| Руководители |
Татьяна Гельдова |
| Сайт |
[www.vtv.sk .sk] |
VTV или Vaša Televízia (со словацк. — «Ваше телевидение») — второй в истории Словакии частный спутниковый телеканал, вещавший с 1995 по 2000 годы.
История
Лицензия на вещание каналу была выдана 24 ноября 1993. 22 апреля 1995 началось его вещание в кабельных сетях и при помощи спутника Eutelsat 2F2 (10° в.д.). В 1990-е годы он был главным конкурентом другого словацкого телеканала, TV Markiza, однако по причине огромного количества долгов проигрывал конкуренцию и был близок к закрытию.
В 1998 году 51% акций телеканала перешёл в руки Владимира Поора, владельца сети TV Plus, и в сентябре месяце произошёл перезапуск канала в новом формате: в сетку вещания вошли иностранные программы и сериалы (преимущественно немецкого производства), а также расширилась реклама. Были планы по переходу на круглосуточное вещание. Однако в ноябре 1999 года из-за долгов телекомпании время вещания сузилось до прайм-тайма, а попытки гендиректора Татьяны Гельдовой найти спонсоров оказались безуспешными. В январе 2000 года канал прекратил вещание.
Напишите отзыв о статье "VTV (телеканал, Словакия)"
Ссылки
- [www.vtv.sk Сайт телеканала с архивами] (слов.)
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий VTV (телеканал, Словакия)
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
