Xenusia
Поделись знанием:
Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
| † Xenusia | |||||||||||||||||||||
 Пластиковая модель Aysheaia pedunculata | |||||||||||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||||||||||
|
Xenusia Dzik et Krumbiegel, 1989[1] | |||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||
Xenusia (возможное русское название — ксенузия[2]) — группа ископаемых беспозвоночных из типа онихофор[3], традиционно рассматриваемая как класс из надтипа Lobopoda[4]. Известны из морских отложений с эдиакария по каменноугольный период. Представители обладали небольшим цилиндрическим туловищем, от которого отходили несколько пар покрытых бугорками конечностей[4][5][6]. Конечности одного из видов Xenusia (Diania cactiformis), по-видимому, были склеротизированы[7].
Содержание
Таксономия
Первые описания представителей были сделаны ещё в начале XX века, однако класс был выделен лишь в 1989 году Ежи Дзиком и Гюнтером Крумбигелем[1]. В настоящее время Xenusia рассматриваются как парафилетическая группа по отношению к членистоногим[7].
Состав
В составе класса выделяют следующие отряды и семейства[5][8]:
- Archonychophora Hou et Bergstrom, 1995
- Luolishaniidae Hou et Bergstrom, 1995
- Paronychophora Hou et Bergstrom, 1995
- Onychodictyidae Hou et Bergstrom, 1995
- Protonychophora Hutchinson, 1930
- Aysheaiidae Walcott, 1911
- Xenusiidae Dzik et Krumbiegel, 1989
- Scheronychophora Hou et Bergstrom, 1995
- Eoconchariidae Hou et Shu, 1987
- Hallucigeniidae Conway Morris, 1977
- Cardiodictyidae Hou et Bergstrom, 1995
- Siberiida Dzik, 2011
- Siberiidae Dzik, 2011
См. также
Напишите отзыв о статье "Xenusia"
Примечания
- ↑ 1 2 Dzik, J., Krumbiegel, G. (1989). The oldest ‘onychophoran’ Xenusion: a link connecting phyla? Lethaia 22 (2): 169–181. DOI:10.1111/j.1502-3931.1989.tb01679.x (англ.)
- ↑ Парнокопытные киты, четырёхкрылые динозавры, бегающие черви... / Журавлёв А. — М. : Ломоносовъ, 2015. — С. 39. — ISBN 978-5-91678-260-8.</span>
- ↑ Martin R. & Smith Javier Ortega-Hernández (2014). «[www.sciencedaily.com/releases/2014/08/140817220058.htm Hallucigenia’s onychophoran-like claws and the case for Tactopoda]». Nature 514 (7522): 363–6. DOI:10.1038/nature13576. PMID 25132546. (англ.) (Проверено 24 февраля 2016)
- ↑ 1 2 Liu, J., Shu, D., Han, J., Zhang, Z., Zhang X. (2006). A large xenusiid lobopod with complex appendages from the Lower Cambrian Chengjiang Lagerstätte. Acta Palaeontologica Polonica 51 (2): 215–222. [www.app.pan.pl/archive/published/app51/app51-215.pdf Текст] (англ.) (Проверено 18 марта 2011)
- ↑ 1 2 Poinar, G. (2000). Fossil onychophorans from Dominican and Baltic amber: Tertiapatus dominicanus n. g., n. sp. (Tertiapatidae n. fam.) and Succinipatopsis balticus n. g., n. sp. (Succinipatopsidae n. fam.) with a proposed classification of the subphylum Onychophora. Invertebrate Biology 119 (1): 104–109. DOI:10.1111/j.1744-7410.2000.tb00178.x
- ↑ Monge-Nájera, J., Hou, X.(2002). Experimental taphonomy of velvet worms (Onychophora) and implications for the Cambrian «explosion, disparity and decimation» model. Revista de Biología Tropical 50 (3-4): 1133–1138. [www.ots.ac.cr/tropiweb/attachments/volumes/vol50-3-4/26-MONGE.pdf Текст] (англ.) (Проверено 18 марта 2011)
- ↑ 1 2 Liu, J., Steiner, M., Dunlop, J. A., Keupp, H., Shu, D., Ou, Q., Han, J., Zhang, Z., Zhang, X. (2011). An armoured Cambrian lobopodian from China with arthropod-like appendages. Nature 470: 526–530. DOI:10.1038/nature09704 (англ.)
- ↑ Dzik, J. (2011). The xenusian-to-anomalocaridid transition within the lobopodians. Bollettino della Società Paleontologica Italiana 50 (1): 65–74. [www.paleo.pan.pl/people/Dzik/Publications/Siberion.pdf Текст] (англ.)
</ol>
|
Это заготовка статьи по зоологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи по палеонтологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Xenusia
Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
