Абрамов, Анатолий Михайлович

Анатолий Михайлович Абрамов
Место рождения:	станица Качалинская
Род деятельности:	Писатель, педагог, учёный
Годы творчества:	1934-2005
Направление:	Литературоведение, поэт
Язык произведений:	русский
Премии:	Всесоюзная премия за литературно-критические работы о современности (1973)

Анатолий Михайлович Абрамов (1917—2005) — российский литературовед, поэт. Участник Великой Отечественной войны (Карельский фронт). Доктор филологических наук (1970), доцент, а затем профессор Воронежского университета (1949—2005), заведующий кафедрой советской литературы ВГУ(1960—1982).Заслуженный деятель науки РФ, член Союза Российских писателей, член редколлегии журнала «Подъём» (1957—2005), член Международной ассоциации литературных критиков с 1969 года (Париж). Окончил филологический факультет Саратовского пединститута. По совету и рекомендации А. П. Скафтымова поступил в 1939 году в аспирантуру ИФЛИ. Уже после войны окончил аспирантуру МГУ и защитил в 1949 году диссертацию по творчеству Маяковского под руководством Л. И. Тимофеева.

Основную сферу литературной деятельности Абрамова как критика и литературоведа составляла русская литература советского периода. Практически всю жизнь писал стихи. Первые стихи публиковались в альманахе «Литературный Саратов» в 1936—1938 гг., публиковался затем во фронтовой печати, потом в большом количестве сборников поэтов-фронтовиков. Его стихи опубликованы в престижном издании «Венок славы», сборнике «Поэзия — ты вся из окопа», в «Антологии русского лиризма» и многих других. Был участником Первого Всесоюзного совещания молодых писателей в 1947 году, многих писательских съездов и совещаний. В своей докторской диссертации А.Абрамов, видимо впервые, выполнил серьёзный анализ творчества поэтов — узников фашистских лагерей смерти. Вокруг этого, помимо большой архивной работы и обширной переписки с оставшимися в живых поэтами, была отчаянная борьба за право сказать об этом правду. Этой теме была посвящена его речь на втором съезде писателей РСФСР (1966). Абрамовым опубликовано более 200 критических и литературоведческих работ, в том числе первые положительные критические отзывы о Василии Кубанёве, Анатолии Жигулине, Алексее Прасолове и других поэтах. В Воронежском Государственном университете по инициативе Анатолия Абрамова была создана кафедра советской литературы, которой он руководил в течение 22-х лет. В течение нескольких десятилетий вёл обширную переписку со многими известными писателями. Ещё в 1934 году получил ответ от Шолохова, которому посылал свои стихи. В послевоенные годы переписывался с Исаковским, который написал Абрамову около сотни писем. Опубликована переписка А. Абрамова с Твардовским. В 14 томе собр. соч. Виктора Астафьева на стр.175 опубликовано интересное письмо А. Абрамову, посвящённое поэзии Рубцова и Прасолова.

Произведения А. Абрамова:

• Абрамов А. М. «И я вступаю в диалог». Сборник стихотворений. — 2001. — ??? с.
• Абрамов А. М. Ермак. Поэма. — Подъём. — № 7. — 2003. — С. ???
• Абрамов А. М. Письма Александра Твардовского. — Подъём. — № 1. — 2001. — С. ???

Известны также его литературоведческие книги:

• Поэтическое мастерство Маяковского в поэме «Владимир Ильич Ленин»(1953);
• «Поэма Маяковского „Владимир Ильич Ленин“» (1955)";
• «Октябрьская поэма Маяковского» (1958);
• «Голоса земли Алексея Кольцова» (1964);
• «Лирика и эпос Великой Отечественной войны» (1 изд. 1972, 2 изд.1975);
• «В соавторстве с временем» (1982);
• «В огне великой войны. Проблематика. Стиль. Поэтика» (1987).

Литература об Анатолии Абрамове:

• А. М. Абрамов. Указатель литературы. Воронежские писатели и литературоведы. — Воронеж, 1977;
• Лирика и эпос одной судьбы. — Воронеж, 2007;
• Абрамов Александр. Рядом с отцом. (Воспоминания и подборка стихов Анатолия Абрамова, выполненная его сыном).

Ссылки

[www.uglitskih.ru/critycs/abramov%201.htm Интернетовский «Журнал литературной критики и словесности», сентябрь 2008 г.]

Отрывок, характеризующий Абрамов, Анатолий Михайлович

– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.