Агашерская война
| Агашерская война | |||
 Агашер на карте Буркина-Фасо | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Победа Мали. Международный суд ООН. | ||
| Изменения |
Агашерская полоса поделена поровну | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Агашерская война (также известна как Рождественская война) — пограничный конфликт между Мали и Буркина-Фасо, произошедший в 1985 году.
Содержание
Причины конфликта
Агашерская полоса расположена на северо-востоке Буркина-Фасо и считается богатой природным газом и минеральными ресурсами. Долгое время принадлежность полосы оспаривалась Мали. Обе стороны надеялись, что эксплуатация ресурсов этого региона будет способствовать улучшению их внутренней экономической ситуации [1].
Некоторые исследователи считают, что конфликт мог быть намеренно спровоцировал, чтобы отвлечь внимание населения обеих стран от внутренних проблем, вызванных возвращением к военному правлению в Буркина-Фасо и растущей непопулярностью военного режима Мусы Траоре в Мали [1].
Первый конфликт (1974)
Впервые спор перерос в вооруженный конфликт 25 ноября 1974 года, когда на границе двух стран произошла стычка между пограничниками. В конце декабря на границе произошло еще несколько перестрелок. Потери с обеих сторон были минимальными [2].
Посреднические усилия президентов Того и Нигера Гнасингбе Эйадемы и Сейни Кунче оказались безуспешными, и спорадические столкновения продолжились и в начале 1975 года достигли пика. Это побудило Организацию африканского единства создать комиссию для урегулирования кризиса. Посредники рекомендовали создать нейтральную комиссию для демаркации границы. На совещании, состоявшемся 18 июня 1975 года в Ломе, обе стороны приняли это предложение [2].
"Рождественская война"
В 1982 году в Буркина Фасо (до 1984 года — Верхняя Вольта) пришёл к власти Томас Санкара, настроенный положить конец пограничному спору. Отношения между двумя странами обострились, когда малийский дипломат Дрисса Кейта был выслан из Буркина-Фасо. Встречи между дипломатами обеих стран, чтобы обсудить территориальный вопрос, не дали результата, и радикализм продолжал расти. Некоторые газеты Буркина-Фасо обвиняли Мали в подготовке вторжения. Мали отвергал эти обвинения и обвинял Буркина-Фасо в эскалации напряженности. К 1985 году обе страны пережили несколько лет засухи. Дождь, наконец, пришел в конце 1985 года, но он размыл дороги и мешал распределению продовольствия и медикаментов в регионе.
В конце 1985 года правительство Буркина Фасо организовало перепись населения, и переписчики по ошибке зашли в лагеря племени фульбе на территории Мали. В ответ на это Мали выразила протест и привела свои вооружённые силы в состояние полной боеготовности. Президент Мали Муса Траоре публично осудил этот акт и в течение десяти дней попросил лидеров африканских стран оказать давление на Санкару. Тем не менее, войска Буркина-Фасо не покинули этот район [1].
25 декабря, в день католического Рождества, малийская армия начала наступление в Агашерской полосе. Армия Буркина-Фасо перебросила солдат в регион и начала контратаки. Однако малийские войска оказались более подготовленными и провели несколько успешных атак, захватив ряд деревень. Солдаты Буркина-Фасо контратаковали, но понесли большие потери.
Ливийское правительство попытались договориться со сторонами о прекращении огня 26 декабря, но безуспешно, бои продолжились. Кульминацией боев стал авиаудар ВВС Мали по рынку в Уахигуя, в результате которого погибли гражданские лица. Вторая попытка добиться перемирия, предпринятая по инициативе правительств Нигерии и Ливии 29 декабря, также не удалась. Лишь 30 декабря стороны пришли к договоренности. В ходе короткой войны погибло по максимальным оценкам до 300 человек [2].
Последствия
В середине января 1986 года на саммите в Ямусукро Мусса Траоре и Томас Санкара согласилась отвести свои войска на довоенные позиции. В феврале состоялся обмен пленными, а в июне были восстановлены дипломатические отношения. Однако причины спора оставались неразрешенными. Дело было передано в Международный суд ООН [3].
В своем решении, вынесенном 22 декабря 1986 года, суд разделил 3000 км2 спорной территории почти поровну. Мали получил западную часть Агашера, а Буркина-Фасо на восток [4]. Президент Траоре назвал решение суда победой "братских народов" Мали и Буркина-Фасо [5][6].
Напишите отзыв о статье "Агашерская война"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.oecd.org/swac/publications/47092939.pdf OECD Report] (2010). Проверено 10 октября 2014.
- ↑ 1 2 3 [www.acig.org/artman/publish/article_460.shtml Burkina Faso and Mali, Agacher Strip War, 1985] (31 July 2004). Проверено 10 октября 2014.
- ↑ [web.archive.org/web/19991207105119/www.icj-cij.org/icjwww/igeneralinformation/ibbook/Bbook8-1.51.htm Frontier Dispute (Burkina Faso/Republic of Mali)] (7 December 1999). Проверено 10 октября 2014.
- ↑ [www.highbeam.com/doc/1P2-3802162.html International Court settles West African land dispute]. Chicago Sun-Times (1986). Проверено 9 октября 2014.
- ↑ [www.onwar.com/aced/nation/may/mali/fbfomli1985.htm Agacher Strip War 1985] (16 December 2000). Проверено 10 октября 2014.
- ↑ [www.ucdp.uu.se/gpdatabase/gpcountry.php?id=103& Mali]. Проверено 10 октября 2014.
Ссылки
- [www.jha.ac/articles/a027.htm Olu Adeniji. Mechanisms for Conflict Management in West Africa: Politics of Harmonization] (англ.)
Отрывок, характеризующий Агашерская война
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
