Адамович, Сергей Фадеевич

Сергей Адамович
Имя при рождении:	Сергей Фадеевич Адамович
Дата рождения:	2 апреля 1922(1922-04-02)
Место рождения:	Лисичанск, Донецкая губерния, УССР
Дата смерти:	12 января 1998(1998-01-12) (75 лет)
Место смерти:	Киев, УССР, СССР
Гражданство:	СССР Украина
Жанр:	графика
Учёба:	Ленинградская академия художеств, Киевский художественный институт
Награды:
Премии:

Сергей Фадеевич Адамович (2 апреля 1922 — 12 января 1998) — советский художник. Работал в области графики, преимущественно книжной. Заслуженный деятель искусств УССР (1985), член Национального союза художников Украины (с 1950 года).

Биография

Адамович родился 2 апреля 1922 года в городе Пролетарск, Донецкая губерния, УССР (ныне Лисичанск, Луганская область, Украина). После окончания семи классов в пролетарской средней школе № 5 поступил в Ворошиловградское художественное училище. Будучи одарённым юношей, был приглашён в качестве ученика школы при Ленинградской академии художеств, затем стал её студентом. Однако учёба в Ленинграде была прервана войной, развязанной Германией. Сергей Адамович вернулся в Лисичанск, где работал на заводе «Пролетарий». Откуда осенью 1941 года он ушёл на фронт.

Воевал на Западном, Юго-Западном и Прибалтийском фронтах, где во времена привалов рисовал картины, которые в 1944 году стали основой его первой персональной выставки в Самарканде, во время пребывания самого художника в госпитале. На войне получил тяжёлую травму, стал инвалидом.

После окончания войны Сергей Адамович поступил в Киевский художественный институт. Его выпускная дипломная работа — картина «Утро на Донбассе» — посвящена родному Луганскому краю. В 1950 году после окончания института стал членом Союза художников Украины. В последующие годы Адамович увлёкся книжной и станковой графикой. Занимался иллюстрациями к произведениям выдающихся украинских и российских классиков, таких как Иван Франко, Ольга Кобылянская, Николай Гоголь, Лев Толстой, Михаил Шолохов и Тарас Шевченко.

Жил Сергей Адамович в Киеве, но часто приезжал в Лисичанск, где жил его брат Юрий. Умер Адамович также в Киеве, где и был похоронен.

Творчество

Произведения Сергея Адамовича экспонировались более чем на полусотни международных, всесоюзных, республиканских и его персональных выставках в Москве, Киеве, Риге, Варшаве, организовывались передвижные выставки по городам Украины. 3 декабря 1976 года его картины увидели и жители родного Лисичанска. Часть этих картин была подарена городскому краеведческому музею, из фондов которого неоднократно организовывались для лисичан выставки творчества выдающегося земляка.

Линогравюры «Шахта», «Лисичьей над Донцом» и другие из серий «Дореволюционный Донбасс» и «Новый Донбасс» навеяны рассказами родителей, личными воспоминаниями, детскими наблюдениями автора. Лейтмотив всех гравюр — своеобразные силуэты терриконов, живописная природа родного края.

Также Сергей Адамович известен как автор иллюстраций к поэмам Тараса Шевченко «Сова», «И мёртвым, и живым…» (1954) и «Наймичка» (1955) — все теперь хранятся в Национальном музее Тараса Шевченко. Также он оформил юбилейное издание поэмы Шевченко «Гайдамаки» на латышском языке (Рига, 1964).

Литература

• Шевченківський словник. Том 1 / Інститут літератури імені Т. Г. Шевченка Академії Наук УРСР. — Київ: Головна редакція УРЕ, 1976. — С. 25.
• Блюміна І. М. Адамович Сергій Тадейович // Енциклопедія сучасної України / Національна академія наук України, Наукове товариство імені Шевченка, Координаційне бюро енциклопедії сучасної України НАН України. — Ред. І. М. Дзюба. — К. : [б. в.], 2001. — Т. 1: А. — 825 с. — 10 000 прим. — ISBN 966-02-2075-8. — С. 177.

Ссылки

• [lislib.at.ua/index/adamovich_sergej_fadeevich/0-26 Выдающиеся лисичане: Адамович Сергей Фадеевич]. Лисичанская ЦБС. [www.webcitation.org/6HdfnNsTx Архивировано из первоисточника 25 июня 2013]. (рус.)

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Адамович, Сергей Фадеевич

Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.