Адрианна Тэйт-Дункан

♀Адрианна Тэйт-Дункан Adrianna Tate-Duncan
Появление	«Мы больше не в Канзасе!»
Исполнитель роли	Джессика Лаундс
Информация
Прозвище	Эйд Адри
Возраст	16 (в первой серии)
Род занятий	школьница актриса певица официантка музыкант
Семья
Семья	Констанс Тэйт-Дункан (мать)
Дети	дочь Мэйзи (отдала бездетной паре)
Отношения	Тэдди Монтгомери Тай Коллинз Навид Ширази Джиа Монетти Хавьер Луна Диксон Уилсон Тейлор
IMDb	ID 0134487

Внешние видеофайлы
	[www.youtube.com/watch?v=i1MkijHiigo Адрианна поёт песню Mama Who Bore Me.]

Адрианна Тэйт-Дункан (англ. Adrianna Tate-Duncan) — вымышленный персонаж американского телесериала «90210: Новое поколение». Роль Адрианны исполнила актриса Джессика Лаундс.

Сезон 1

Адрианна — молодая, красивая старшеклассница Западного Беверли, лучшая подруга Наоми, звезда школьного театра, постоянно пропадающая на кастингах в большом кино. Однако никто не знает, что под давлением нависшей ответственности, Адрианна начала употреблять наркотики — девушка с малых лет упорством и трудом зарабатывает деньги для себя и своей матери Констанс Тэйт-Дункан.

Адрианна даже упускает главную роль в школьном мюзикле «Весеннее пробуждение», когда режиссёр Бренда Уолш начинает подозревать, что девушка находится под действием наркотиков перед самой премьерой и заменяет Адрианну дублёршей — Энни Уилсон. Адрианна хочет отомстить Энни, и когда та приходит к Таю Коллинзу, молодому человеку, с которым она собиралась впервые переспать в вечер премьеры мюзикла, Адрианна оказывается в номере отеля раньше девушки и говорит Энни, что у неё только что был секс с Таем.

Положение Адрианны не становится лучше: ролей нет, а на школу начинается облава. Только тогда Наоми узнаёт, что подруга принимает наркотики. Чтобы помочь Эйд, Наоми берёт у неё пузырёк и смывает содержимое в туалет, но полиция успевает заметить это, и теперь девушке грозят серьёзные неприятности, вплоть до исключения из школы и общественных работ. На встрече с адвокатом Чарльза Кларка, Адрианна должна подтвердить слова Наоми, но она не приходит. Наоми оставляет гневное сообщение на автоответчик Адрианны, не зная, что в ту самую секунду врачи боролись за жизнь девушки, которая висела на волоске из-за передозировки…

Проходит несколько месяцев лечения Адрианны в оздоровительном центре, а Наоми отказывается общаться с ней. Зато Адриану постоянно навещает Навид, которого Адриана умоляет привезти туда Наоми. В конце концов, Адрианна сбегает из лечебницы и приходит на школьные танцы, где Наоми продолжает игнорировать её, сказав, что слишком трудно простить её. Адрианна чуть было не совершает новую ошибку, собираясь купить наркотики, но её останавливает Навид, который признаётся девушке в любви ещё с тех самых пор, как они были детьми. Наоми также прощает Адрианну и обещает поддерживать её в трудные минуты,которых у неё будет ещё очень много. Выясняется, что парень, с которым она спала в лечебнице ,умер от СПИДа. Она сдаёт анализы и узнаёт, что здорова и… беременна. Адрианна не знает, что делать и никому не говорит об этом, кроме Келли Тейлор и Бренды Уолш, которые были рядом с ней в тот момент, когда девушка получила эту новость. Позже она понимает, что беременна не от парня из лечебницы, а от Тая Коллинза. Она не решается рассказать об этом друзьям, но вынуждена признаться Наоми и Навиду, который решает, что для него это слишком, и расстаётся с ней. Между тем, её ждёт ещё одно испытание — разговор с Таем и матерью. Узнав новость, Тай решает, что нужна помощь его родителей, которые предлагают Адрианне оплатить нахождение на курорте и все затраты на период беременности — после родов ребёнку найдут семью, а по контракту Адрианна не имеет права кому бы то ни было рассказывать о том, что она родила ребёнка. Девушка не успевает признаться матери и Констанция узнаёт новость от матери Тая, пришедшей обсудить пункты контракта. Наслушавшись обвинений в адрес дочери, Констанция отказывается от её предложения и просит миссис Коллинз уйти.

Позже, чтобы прекратить все слухи, которые ходят по школе, Адрианна приходит к Навиду и просит снять её на школьное телевидение, на котором она признается всем,что беременна, а кто отец — неважно. Впечатленный таким мужеством, Навид решает, что хочет быть с Адрианной и воспитать её ребёнка. Через некоторое время, они решают пожениться, и даже устраивают мальчишник и девичник, но мать Навида просит Адрианну отказаться от этой затеи — они слишком молоды, чтобы растить ребёнка в браке, они просто загубят свою жизнь. Тогда Ади понимает, что она не готова к такому важному шагу и не может принять жертву со стороны Навида. Они остаются вместе, но Адрианна решает, что отдаст ребёнка на усыновление. В вечер выпускного бала, у Адрианны начинаются роды, и через несколько часов на свет появляется прекрасная девочка,для которой уже нашли новую семью.

Сезон 2

Лето подходит к концу, и Адрианна пытается смириться с недавней потерей — ей пришлось отдать малышку на удочерение бездетной паре. Навид и подруги пытаются помочь девушке пережить тяжёлые времена, но лучше всех с этим справляется Тэдди Монтгомери — знаменитый подросток-теннисист, сын звезды Спэнса Монтгомери, вернувшийся в Западный Беверли, чтобы продолжить обучение. Кроме того, Тэдди — тот парень, с кем Адрианна потеряла свою невинность. Вполне естественно, что их вновь влечёт друг к другу.

Девушка даже находит в себе силы, чтобы расстаться с Навидом, который поддерживал её всё это время, лишь для того, чтобы вскоре понять, что она совершила огромную ошибку: Тэдди — ловелас, ему не нужны серьёзные отношения, хотя он и не прочь проводить время с Эйд. Девушка решает вернуть Навида и даже пишет ему романтическую балладу под названием «Forgive Me» и исполняет её под аккомпанемент гитары. Однако Навид непреклонен — слишком живы воспоминания о нанесённой обиде. Кроме того, у него вскоре начинается роман с коллегой по школьной газете, девушкой Лайлой, с которой он в детстве ходил на танцы.

В этот момент в жизни Адрианны начинается чёрная полоса: она вновь возвращается к пагубным пристрастиям, начинает пить и употреблять наркотики. Однако быстро приходит в себя, поняв, что теряет друзей: Наоми злится на неё из-за того,что Адри пропустила похороны матери Сильвер, а Навид оказывается в больнице после несчастного случая. Девушка решает завязать и начинает посещать встречи Анонимных алкоголиков, где встречает Джию Монетти — знакомую из школьной газеты и подругу Навида. Джиа очень поддерживает Адрианну в трудную минуту и даже советует вступить в школьную рок-группу под названием «The Glorious Steinems».

Неожиданно, Джиа признаётся в любви Адрианне. Девушка озадачена — ей кажется, она испытывает похожие чувства в подруге, но как быть дальше. Она делится мыслями с Сильвер и Наоми и встречает полную поддержку подруг. Вскоре между Джиа и Эйд начинается роман. Впрочем, он был не продолжительным,так как Адрианна боялась осуждения окружающих и не хотела слишком афишировать свои отношения с Джией. Девушки расстаются, а у Адрианны появляется новая проблема.

Музыкальный продюсер Лорел Купер увидела выступление группы, и теперь она хочет помочь Адрианне построить карьеру, но ей не интересно участие самой группы. Между тем, Навид наконец переломил свою гордость и, поняв, что всё ещё любит Адрианну, решает вернуть девушку, у который появился новый кавалер — знойный певец Хавьер Луна, который показывает Адрианне ослепительный мир шоу-бизнеса.

Среди подарков от поклонников после одного из концертов Адрианна находит браслет от Навида, и думает, что это подарок Хавьера. Однако, когда девушка узнаёт, кто же сделал ей такой замечательный подарок, она без колебаний возвращается к Навиду. Однако, Хавьер просто так не сдаётся — он приглашает девушку в летнее турне. Навид, желая осчастливить возлюбленную, даёт своё согласие на музыкальное путешествие.

Сезон 3

После летнего турне Адрианна возвращается в Беверли-Хиллз вместе с Хавьером. По дороге их застаёт землетрясение, и лимузин попадает в страшную аварию, в результате которой Хавьер погибает.

Адрианна находит на месте аварии тетрадь с неизвестными песнями Хавьера и решает выдать их за свои. Однако дядя юноши, музыкальный продюсер Виктор знает, что эти песни принадлежат Хавьеру: у него есть аудио-запись этой песни в исполнении юноши за полгода до несчастья. Виктор начинает шантажировать Адрианну. Девушка, боясь потерять успех и славу после разоблачения, выполняет все условия — Виктор становится её менеджером, а Адрианна готова на всё в попытках не потерять свою музыкальную карьеру: она соглашается на откровенную фото-сессию, а также пойти с музыкантом Джо Джонасом в качестве его девушки на светскую вечеринку. Однако в тот момент, когда Адрианна понимает, что приносит много денег Виктору и вряд ли тот откажется потерять их, девушка решается вести жёсткую игру: она прямо говорит Виктору о том, что не собирается выполнять его требования. Виктору приходится смириться, и прямо на вечеринке Адрианна представляет Навида, как своего молодого человека.

Однако успех вскружил голову девушке, и она даже не замечает, как Навид, переживающий нелёгкие времена, начинает отдаляться от неё, сближаясь с Сильвер. Но когда она всё же узнаёт об этом, Адрианна не спешит разоблачать изменников — девушка затевает игру со своей подругой и парнем, желая отомстить обоим. Самый лучший способ по её мнению — свести с ума Сильвер, подтолкнув к очередному нервному срыву.

Однако на девичнике по случаю свадьбы Айви и Раджа, Наоми случайно роняет сумку Адрианны, в которой была баночка с таблетками Сильвер. Та узнаёт свои лекарства, и Адрианну выгоняют с вечеринки. На следующий день девушка приходит на свадебную церемонию, хоть и не была приглашена, чтобы попросить у Сильвер прощения. Бывшая подруга её не прощает, и девушка уходит с праздника в расстроенных чувствах. Стоя на скале и смотря вниз на танцующих, Адрианне кажется, что рядом с ней стоит Хавьер. Галлюцинация пытается убедить Адрианну спрыгнуть со скалы, но ей удаётся прогнать своё видение и отойти от края. Адрианна клянётся себе, что не сдастся и постарается стать лучше.

Сезон 4

Адрианна отчаянно пытается наладить отношения с друзьями, но только Лиам относится к девушке с пониманием и берет её на работу в качестве официантки с свой бар «Оффшор», при этом настаивая на чисто деловых отношениях. Эйрин же и вовсе не выносит присутствия Адрианны. Ребята начинают свой первый год колледже, а Диксон решает серьезно заняться музыкой и постепенно подсаживается на таблетки для концентрации внимания. Все поздравляют Диксона с его успехами в музыке, но только Эйд понимает, что он страдает от наркозависимости, так как она тоже через это прошла. Когда Диксон не может выступить на пляжной вечеринке, Эйд выручает его и поет лирическую песню, которая понравилась зрителями несмотря на негативное отношение к девушке после скандала с плагиатом.

Адрианна убеждает Диксона пройти реабилитацию и признается ему, что посвятила песню своей дочери Мэйзи, которую мечтает найти. Адрианна и Диксон начинают встречаться и решают выступать в дуэте. Эйд единственная, кто замечает, что новая девушка Лиама, Ванесса, ведет себя странно, но той удаётся вывернуть всё наизнанку и переложить вину в происходящем на Эйд. Тем временем, Навид узнает, что новый парень Сильвер, Грег, является применым отцом Мэйзи. Он разведён и собирается увезти Сильвер в Нью-Йорк. Адрианна забирает девочку из сада, выдав себя за Сильвер. Сначала Эйрин хочет заявить об этом в полицию, но затем вместе с Навидом находит письмо, написанное девушкой ещё в 2008 году сразу после рождения Мэйзи. Сильвер понимает, что Эйд сильно страдает из-за расставания с дочерью и прощает её за подмен таблеток.

Между тем, Диксон получает предложение от звукозаписывающей компании на контракт, но без участия Адрианны — он уезжает в турне, даже не попрощавшись с Адрианной. Девушка решает бросить Диксона и вновь заняться своей карьерой — она просит Остина стать её менеджером, и юноша обращается за помощью к своему отцу, знаменитому музыканту.

Джессика о персонаже

Продюсеры планировали, что Адрианна будет временным персонажем. Единственное, что актриса Джессика Лаундс знала, когда бралась за роль, так это то, что Адрианна — играет в школьном мюзикле, поэтому Джессика была рада исполнить несколько композиций на телеэкране — ведь она сама певица, записавшая несколько песен. По словам актрисы она была приятно удивлена, когда «они подстригли мне волосы и написали этот прекрасный материал, с которым мне пришлось много работать — я была наркоманкой и умирала от передозировки. Я не знала, чем закончится эта история для Адрианны». В тот же день, как она отсняла эту сцену, Лаундс предложили войти в основной актёрский состав шоу.

Когда Лаундс узнала о зависимости Адрианны, она решила узнать больше о такой жизни: она разговаривала с настоящими бывшими наркозависимыми в Ванкувере, узнавая о том, что происходит с наркоманом в состоянии эйфории. Лаундс говорит: «Я хотела пролить для себя свет на эту сторону жизни, так как у меня не было подобного опыта.» Актриса говорит, что она терпеливо ждала час, пока накладывали белый грим на лицо и красный с серым под глаза, чтобы добиться правдоподобного эффекта — болезненного вида Адрианны. Кроме того, по сюжету Адрианна забеременела, и актриса шутила, что «не может дождаться, когда же начнёт носить накладной живот». Однако шутки закончились, когда актриса стала чувствовать огромную усталость после рабочего дня — «её спина и невероятно болели, словно действительно ждала ребёнка».

Джессика в курсе того, что зрители негативно относились к Адрианне: «им нравилось её ненавидеть. её саму и её причёску». В защиту Адрианны Джессика говорит: «Я думаю, что наркотики сделали её такой, какой мы видим её в начале шоу. Мне кажется, что Адрианна — добрая девочка с золотым сердцем».

В середине второго сезона у Адрианны начался роман с девушкой. Лаундс говорит, что для неё было важным, чтобы эта пара ничем не отличалась от остальных парочек шоу: «Я поняла, что эта история нашла отклик в сердцах многих подростков-зрителей. Многие проходили через нечто подобное в школе, и я рада была рассказать об этом в нашем сериале, показать, какой растерянной была моя героиня».

Кроме того, Лаундс нравилось, что Адрианна занялась своей музыкальной карьерой — то же самое происходит и в жизни актрисы. Лаундс пела во многих эпизодах второго сезона, а в третьем прозвучат ещё несколько композиций в её исполнении. Джессика рада такому развитию событий: «Благодаря работе в шоу, я попробовала многие музыкальные направления. У меня есть шанс показать другие грани моего таланта — в свободное от съёмок время я записываю свой первый альбом, некоторые композиции из него прозвучат в будущих сериях. Можно сказать, что мои мечты сбываются».

Критика

Майкл Аусьелло из журнала Entertainment Weekly сказал, что «героиня Адрианна вносила жизнь в историю, поэтому ей уделили больше внимания».

Многих критиков впечатлило исполнение сцены с передозировкой в 7 эпизоде шоу. Однако Таня Лэйн из Poptimal высказала своё отрицательное отношения к сюжетным поворотам, надуманными по прихоти сценаристов. Так ей не понравилась история, в которой «Адрианна напоминала бывшую знаменитость средних лет, угодившую в реабилитационную клинику». Кроме того, неожиданное признание Навида в любви Адрианне также вызвало негативную реакцию у Лэйн.

М. Л. Хаус с сайта TV.Com понравилось то, как постепенно развивались отношения между Адрианной и Джиа и то, как сценаристы показали их роман: «рейтинги, определённо поднимаются, каждый раз, как на экране появляется эта парочка, но дело в том, что между ним [персонажами] действительно есть „химия“. Их роман кажется естественным, учитывая непростой опыт Адрианны с мужчинами… Браво!».

Ссылки

• [www.imdb.com/character/ch0134487/ Адрианна Тэйт-Дункан] на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Адрианна Тэйт-Дункан

Прощайте, милый и добрый друг. Да сохранит вас наш Божественный Спаситель и его Пресвятая Матерь под Своим святым и могущественным покровом. Мария.]
– Ah, vous expediez le courier, princesse, moi j'ai deja expedie le mien. J'ai ecris а ma pauvre mere, [А, вы отправляете письмо, я уж отправила свое. Я писала моей бедной матери,] – заговорила быстро приятным, сочным голоском улыбающаяся m lle Bourienne, картавя на р и внося с собой в сосредоточенную, грустную и пасмурную атмосферу княжны Марьи совсем другой, легкомысленно веселый и самодовольный мир.
– Princesse, il faut que je vous previenne, – прибавила она, понижая голос, – le prince a eu une altercation, – altercation, – сказала она, особенно грассируя и с удовольствием слушая себя, – une altercation avec Michel Ivanoff. Il est de tres mauvaise humeur, tres morose. Soyez prevenue, vous savez… [Надо предупредить вас, княжна, что князь разбранился с Михайлом Иванычем. Он очень не в духе, такой угрюмый. Предупреждаю вас, знаете…]
– Ah l chere amie, – отвечала княжна Марья, – je vous ai prie de ne jamais me prevenir de l'humeur dans laquelle se trouve mon pere. Je ne me permets pas de le juger, et je ne voudrais pas que les autres le fassent. [Ах, милый друг мой! Я просила вас никогда не говорить мне, в каком расположении духа батюшка. Я не позволю себе судить его и не желала бы, чтоб и другие судили.]
Княжна взглянула на часы и, заметив, что она уже пять минут пропустила то время, которое должна была употреблять для игры на клавикордах, с испуганным видом пошла в диванную. Между 12 и 2 часами, сообразно с заведенным порядком дня, князь отдыхал, а княжна играла на клавикордах.


Седой камердинер сидел, дремля и прислушиваясь к храпению князя в огромном кабинете. Из дальней стороны дома, из за затворенных дверей, слышались по двадцати раз повторяемые трудные пассажи Дюссековой сонаты.
В это время подъехала к крыльцу карета и бричка, и из кареты вышел князь Андрей, высадил свою маленькую жену и пропустил ее вперед. Седой Тихон, в парике, высунувшись из двери официантской, шопотом доложил, что князь почивают, и торопливо затворил дверь. Тихон знал, что ни приезд сына и никакие необыкновенные события не должны были нарушать порядка дня. Князь Андрей, видимо, знал это так же хорошо, как и Тихон; он посмотрел на часы, как будто для того, чтобы поверить, не изменились ли привычки отца за то время, в которое он не видал его, и, убедившись, что они не изменились, обратился к жене:
– Через двадцать минут он встанет. Пройдем к княжне Марье, – сказал он.
Маленькая княгиня потолстела за это время, но глаза и короткая губка с усиками и улыбкой поднимались так же весело и мило, когда она заговорила.
– Mais c'est un palais, – сказала она мужу, оглядываясь кругом, с тем выражением, с каким говорят похвалы хозяину бала. – Allons, vite, vite!… [Да это дворец! – Пойдем скорее, скорее!…] – Она, оглядываясь, улыбалась и Тихону, и мужу, и официанту, провожавшему их.
– C'est Marieie qui s'exerce? Allons doucement, il faut la surprendre. [Это Мари упражняется? Тише, застанем ее врасплох.]
Князь Андрей шел за ней с учтивым и грустным выражением.
– Ты постарел, Тихон, – сказал он, проходя, старику, целовавшему его руку.
Перед комнатою, в которой слышны были клавикорды, из боковой двери выскочила хорошенькая белокурая француженка.
M lle Bourienne казалась обезумевшею от восторга.
– Ah! quel bonheur pour la princesse, – заговорила она. – Enfin! Il faut que je la previenne. [Ах, какая радость для княжны! Наконец! Надо ее предупредить.]
– Non, non, de grace… Vous etes m lle Bourienne, je vous connais deja par l'amitie que vous рorte ma belle soeur, – говорила княгиня, целуясь с француженкой. – Elle ne nous attend рas? [Нет, нет, пожалуйста… Вы мамзель Бурьен; я уже знакома с вами по той дружбе, какую имеет к вам моя невестка. Она не ожидает нас?]
Они подошли к двери диванной, из которой слышался опять и опять повторяемый пассаж. Князь Андрей остановился и поморщился, как будто ожидая чего то неприятного.
Княгиня вошла. Пассаж оборвался на середине; послышался крик, тяжелые ступни княжны Марьи и звуки поцелуев. Когда князь Андрей вошел, княжна и княгиня, только раз на короткое время видевшиеся во время свадьбы князя Андрея, обхватившись руками, крепко прижимались губами к тем местам, на которые попали в первую минуту. M lle Bourienne стояла около них, прижав руки к сердцу и набожно улыбаясь, очевидно столько же готовая заплакать, сколько и засмеяться.
Князь Андрей пожал плечами и поморщился, как морщатся любители музыки, услышав фальшивую ноту. Обе женщины отпустили друг друга; потом опять, как будто боясь опоздать, схватили друг друга за руки, стали целовать и отрывать руки и потом опять стали целовать друг друга в лицо, и совершенно неожиданно для князя Андрея обе заплакали и опять стали целоваться. M lle Bourienne тоже заплакала. Князю Андрею было, очевидно, неловко; но для двух женщин казалось так естественно, что они плакали; казалось, они и не предполагали, чтобы могло иначе совершиться это свидание.
– Ah! chere!…Ah! Marieie!… – вдруг заговорили обе женщины и засмеялись. – J'ai reve сette nuit … – Vous ne nous attendez donc pas?… Ah! Marieie,vous avez maigri… – Et vous avez repris… [Ах, милая!… Ах, Мари!… – А я видела во сне. – Так вы нас не ожидали?… Ах, Мари, вы так похудели. – А вы так пополнели…]
– J'ai tout de suite reconnu madame la princesse, [Я тотчас узнала княгиню,] – вставила m lle Бурьен.
– Et moi qui ne me doutais pas!… – восклицала княжна Марья. – Ah! Andre, je ne vous voyais pas. [А я не подозревала!… Ах, Andre, я и не видела тебя.]
Князь Андрей поцеловался с сестрою рука в руку и сказал ей, что она такая же pleurienicheuse, [плакса,] как всегда была. Княжна Марья повернулась к брату, и сквозь слезы любовный, теплый и кроткий взгляд ее прекрасных в ту минуту, больших лучистых глаз остановился на лице князя Андрея.
Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [вполне серьезный,] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее была и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату:
– И ты решительно едешь на войну, Andre? – сказала oia, вздохнув.
Lise вздрогнула тоже.
– Даже завтра, – отвечал брат.
– II m'abandonne ici,et Du sait pourquoi, quand il aur pu avoir de l'avancement… [Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение…]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?
– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.


В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.