Академическая гребля на летних Олимпийских играх 1900 — четвёрки с рулевыми
| Академическая гребля на летних Олимпийских играх 1900 
| ||||
|---|---|---|---|---|
| Одиночки | ||||
| Двойки с рулевыми | ||||
| Четвёрки с рулевыми | ||||
| Восьмёрки | ||||
Соревнования среди четвёрок с рулевыми по академической гребле среди мужчин на летних Олимпийских играх 1900 прошли 25 и 27 августа. Приняли участие 10 экипажей, по пять человек в каждом, из четырёх стран.
По правилам соревнований, только победители полуфиналов могли участвовать в финале, однако трое непрошедших в завершающую стадию лодок устроили свой заплыв, который теперь считается вторым финалом.
Курсивом показаны рулевые.
Призёры
Соревнование
Полуфинал
| Место | Страна | Результат |
|---|---|---|
| 1 |
Герман Вилькер, Карл Леле, Эрнст Фелле, Отто Фиккайзен, Франц Крёверат |
6:14,0 |
| 2 |
Хуан Кампс Мас, Орестес Кинтана, Рихардо Маргарит Кальвет, Хосе Формика Корси, Антонио Вела Виво |
6:38,4 |
| 3 |
Бисло, Деслинье, Пейрони, Саурель, неизвестный рулевой |
6:40,0 |
| Место | Страна | Результат |
|---|---|---|
| 1 |
Герхард Лотси, Пауль Лотси, Йоханнес Тервогт, Конрад Хибендааль, Германус Брокман |
6:02,0 |
| 2 |
Эмиль Вегелен, Жорж Люмп, Шарль Перрен, Даниэль Субейран, неизвестный рулевой |
6:06,2 |
| — |
Рене Валефф, Демаре, Дорлия, Коко, неизвестный рулевой |
DNF |
| Место | Страна | Результат |
|---|---|---|
| 1 |
Густав Госслер, Оскар Госслер, Вальтер Катценштайн, Вальдемар Титгенс, Карл Госслер |
5:56,2 |
| 2 |
|
5:59,0 |
| 3 |
Вильгельм Карстенс, Юлиус Кёрнер, Адольф Мёллер, Хуго Рюстер, Густав Мотс |
6:03,0 |
| 4 |
Анго, Делябэр, Гиль, Майсон, неизвестный рулевой |
6:20,0 |
Финал A
| Место | Страна | Результат |
|---|---|---|
| 1 |
|
7:11,0 |
| 2 |
Эмиль Вегелен, Жорж Люмп, Шарль Перрен, Даниэль Субейран, неизвестный рулевой |
7:18,0 |
| 3 |
Вильгельм Карстенс, Юлиус Кёрнер, Адольф Мёллер, Хуго Рюстер, Макс Аммерман |
7:18,2 |
Финал B
| Место | Страна | Результат |
|---|---|---|
| 1 |
Густав Госслер, Оскар Госслер, Вальтер Катценштайн, Вальдемар Титгенс, Карл Госслер |
5:59,0 |
| 2 |
Герхард Лотси, Пауль Лотси, Йоханнес Тервогт, Конрад Хибендааль, Германус Брокман |
6:03,0 |
| 3 |
Герман Вилькер, Карл Леле, Эрнст Фелле, Отто Фиккайзен, Франц Крёверат |
6:05,0 |
Напишите отзыв о статье "Академическая гребля на летних Олимпийских играх 1900 — четвёрки с рулевыми"
Ссылки
- [www.aafla.org/6oic/OfficialReports/1900/1900.pdf Официальный протокол игр] (англ.)
- [comdat.w.interia.pl/1900PARnr2.pdf Результаты соревнований] (польск.)
Отрывок, характеризующий Академическая гребля на летних Олимпийских играх 1900 — четвёрки с рулевыми
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.
Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
