Академия наук Аргентины
Национальная академия наук Аргентины (исп. Academia Nacional de Ciencias) — основное научное объединение Аргентины. НАН Аргентины была учреждена в г. Кордова (Аргентина) в 1869 году президентом Доминго Фаустино Сармьенто[1][2]. Местом создания Академии стал город Кордова, в котором уже действовал основанный ещё в 1613 году Национальный университет, старейший в стране.
Является первой академией, которую поддерживало государство.
С момента своего создания Академия занимается развитием точных и естественных наук, исследованием территории Аргентины, научным сопровождением деятельности национального правительства и правительств провинций, а также других учебных и научных учреждений страны. Академия также проводит награждение различными премиями за научную деятельность, издаёт журнал, проводит конференции и другие мероприятия. НАН Аргентины стремится внести свой вклад в разработку, продвижение и распространение наук, поощрять развитие Аргентины во всех областях науки.
Современное здание было открыто в 1897 году, а в 1994 году оно объявлено национальным историческим памятником.
Академия состоит из членов, которые избираются в соответствии с Уставом НАН Аргентины из учёных, внёсших заметный вклад в развитие науки.
Членами Академии в разные годы были:
- Гулд, Бенджамин Апторп
- Дарвин, Чарлз
- Иеронимус, Георг
- Лелуар, Луис Федерико
- Мильн-Эдвардс, Анри
- Усай, Бернардо Альберто
См. также
- Национальный научно-технический исследовательский совет (CONICET, аналог РАН)
Напишите отзыв о статье "Академия наук Аргентины"
Примечания
Ссылки
- [www.anc-argentina.org.ar/web/actividades/bienvenida;jsessionid=4CF81BA3CFB34773F9E93D6D0CDE522F Сайт НАН Аргентины] (исп.)
|
Это заготовка статьи об Аргентине. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Академия наук Аргентины
– Да что ж, я так…– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
