Смоленский, Александр Павлович
| Александр Павлович Смоленский | |
| Род деятельности: |
Предприниматель |
|---|---|
| Отец: |
Павел Смоленский |
| Мать: |
Каролина Рудольфовна Смоленская |
| Награды и премии: |
|
Александр Павлович Смоленский (р. 6 июля 1954, Москва) — российский предприниматель.
Биография
Родился в семье Павла и Каролины Рудольфовны Смоленских (1919—1978), которые эмигрировали из Австрии в СССР в 1930-е годы. Сведения об отце фальсифицированы, его судьба неизвестна. По словам самого А. П. Смоленского, его дед — секретарь ЦК Компартии Австрии.
Окончил Джамбульский геолого-технологический институт в Казахстане по специальности «экономика».
С 1974 года Смоленский был наборщиком, начальником цеха, потом старшим мастером в нескольких типографиях. В 1980 году стал товароведом московской торговой фирмы «Весна». В 1981 году Смоленский был обвинен в хищении государственного имущества и частном предпринимательстве и был осужден (по официальной информации — на два года лишения свободы, по неофициальной — на 12 лет, которые ему якобы сократили до двух, когда он согласился сотрудничать с КГБ).
В 1983 году Смоленский устроился на работу в московский спорткомплекс «Олимпийский» инженером. В 1984 году стал заместителем начальника ремонтно-строительного управления в Первомайском районе Москвы.
В 1987 году возглавил один из первых строительных кооперативов в Москве. В 1989 году Смоленский создал «коммерческий банк Столичный» и стал председателем его правления, а к 1994 году стал президентом банка.
В 1993 году Генеральная прокуратура РФ возбудила в отношении руководства КБ «Столичный» два уголовных дела: дело об отмывании средств, полученных от продажи наркотиков, оружия и ядерных материалов и дело о переправке через КБ «Столичный» в Австрию 25 миллионов долларов по фальшивому авизо. Расследования обоих дел позже были прекращены, а Смоленский награждён орденом Дружбы народов[1].
В 1994 году банк «Столичный» был переименован в «Столичный банк сбережений» (СБС), а в 1997 году, после присоединения к этой кредитной организации «Агропромбанка» — в «СБС-Агро». Пионер российского частного бизнеса, первым из российских банкиров награждён в 1994 году орденом Почёта.
В 1995 году Смоленский был включен в совет директоров ЗАО «Общественное российское телевидение».
С 1996 года входил в консультативный Совет по банковской деятельности при правительстве России.
С апреля 1996 года — председатель правления SBS-AGRO Bank International Macedonia A.D[2], затем с апреля 2001 года — член Совета директоров АКБ «Центральное О. В. К.».
В июне 2003 года Смоленский заявил журналистам, что удаляется от дел, а акционеров группы банков «ОВК» отныне будет представлять его сын.
Упоминается как член «Семибанкирщины», то есть группы из семи крупных представителей российского финансового бизнеса, как предполагается, неформально объединившихся, несмотря на внутреннее разногласия, с целью обеспечить переизбрание Б. Н. Ельцина на следующий срок на президентских выборах 1996 года, и после переизбрания Ельцина якобы получившая неформальное право влиять на государственную политику в финансовой сфере, возможность приватизировать крупнейшие промышленные предприятия и т. п., что освещается в документальном фильме «Олигархи».
Входил в Совет директоров банка «Движение»[3] до его присоединения в июле 2009 г. к «Восточному экспресс банку».
Награждён церковным орденом Архистратига Михаила — за то, что возглавляемый им банк выделил 50 килограммов золота для позолоты куполов храма Христа Спасителя.
Семья
Женат. Жена — Смоленская (Марченко) Галина Николаевна (р. 1959, Джамбул), сын Николай (р. 1980) — бывший[4] (до 2013) владелец британской автомобилестроительной компании TVR
Литературное творчество
В соавторстве с журналистом Эдуардом Краснянским написал серию книг: «Заложник» (2006), «Зона „Рублевка“» (2007), «В раю никого не ждут» (2008), «Восстание вассала», «Дефолт совести», «Кремлёвский опекун» (2010), «210 по Менделееву» (2011).
Напишите отзыв о статье "Смоленский, Александр Павлович"
Примечания
- ↑ [giod.consultant.ru/documents/1176999 УКАЗ Президента РФ от 07.07.1994 N 1477 «О НАГРАЖДЕНИИ ОРДЕНОМ ДРУЖБЫ НАРОДОВ СМОЛЕНСКОГО А. П.»]
- ↑ [www.informacia.ru/dosye/1503-smolensky.html Informacia.ru (компромат, скандалы, новости): «Факты»]
- ↑ [bankdv.ru/ Официальный сайт КБ «Движение»]
- ↑ [auto.mail.ru/article/42055-britancy_vozrodili_legendarnuyu_marku/ Британцы возродили легендарную марку — автоновости — Авто Mail.Ru]
Ссылки
Отрывок, характеризующий Смоленский, Александр Павлович
– А чорт их дери, – изменников.– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.
Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
