Алексеев, Михаил Фёдорович (Герой Социалистического Труда)
Михаил Фёдорович Алексеев | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: |
селение Тэнкэ, Нюрбинский улус |
Дата смерти: |
16 августа 2000 (72 года) |
Место смерти: | |
Награды и премии: |
Алексеев Михаил Федорович (15 февраля 1928 год, селение Тэнкэ, Нюрбинский улус — 16 августа 2000 год, Якутск) — бригадир комплексной бригады строительно-монтажного управления № 3 треста «Якутстрой», Якутская АССР. Герой Социалистического Труда (1966).
Содержание
Подвиг
Родился 15 февраля 1928 года в Родился 15 февраля 1928 года в селении Тэнкэ Нюрбинского улуса. В раннем детстве стал сиротой. С 1943 года проживал в Якутске, где получил профессию плотника в ФЗО в Якутске. Работал в бригаде плотников в тресте «Якутстрой». Трудился на строительстве аэровокзала, жилищного фонда и республиканской больницы в Якутске.
В 1954 году был назначен бригадиром. Ежегодно бригада Михаила Алексеева перевыполняла план на 120—150 %.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 июня 1966 года Михаилу Фёдоровичу Алексееву присвоено звание Героя Социалистического Труда «за выдающиеся успехи, достигнутые в выполнении заданий семилетнего плана по капительному строительству».
После выхода на пенсию проживал в Якутске, где скончался в 2000 году.
Награды
- Герой Социалистического Труда[1] (1966)
- Орден Ленина — дважды (1.10.1957; 1966)
- Почётный гражданин города Якутска[2] (1972)
См. также
Герои Социалистического Труда Якутии
Напишите отзыв о статье "Алексеев, Михаил Фёдорович (Герой Социалистического Труда)"
Примечания
Литература
- Музалевский М. В. Герои Социалистического Труда. Биобиблиографический словарь. — М.: РИЦ «Кавалер», 2008. — Т. 2. — 200 с.
- Владимир Пестерев. История Якутии в лицах. — Якутск: «Бичик», 2001.
Ссылки
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=21382 Алексеев, Михаил Фёдорович (Герой Социалистического Труда)]. Сайт «Герои Страны».
- [sakha.gov.ru/node/2003 Официальный информационный портал Республики Саха (Якутия): Герои Социалистического Труда]
- Владимир Пестерев. История Якутии в лицах. — Якутск: «Бичик», 2001.
Отрывок, характеризующий Алексеев, Михаил Фёдорович (Герой Социалистического Труда)
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.
Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.