Андреев, Владимир Васильевич

Спортивные награды
Лёгкая атлетика
Олимпийские игры
Бронза	Сидней 2000	ходьба 20км
Чемпионаты Европы
Серебро	Мюнхен 2002	ходьба 20км

Влади́мир Васи́льевич Андре́ев (р. 7 сентября 1966, Яманчурино, Яльчикский район, Чувашия) — российский спортсмен, легкоатлет, специалист в спортивной ходьбе. Воспитанник чебоксарской школы спортивной ходьбы. Бронзовый призёр Олимпийских игр 2000.

Биография

Родился в деревне Яманчурино в Яльчикском районе Чувашии. Окончил Чебоксарский педагогический университет.

В 1992 году был включён в легкоатлетическую сборную России. В 1993 году дебютировал на мировом первенстве в Штутгарте, где занял 19 место в ходьбе на 20 км. Наиболее удачным в спортивной карьере Андреева был период 1999—2002 годов. В 1999 году он стал третьим на Кубке мира по ходьбе, а годом позже выиграл бронзовую медаль на Олимпийских играх 2000 года в Сиднее на 20 километровой дистанции.

В 2002 году он дважды завоёвывал серебро на этой же дистанции — на чемпионате Европы в Мюнхене и Кубке мира в Турине. На мировом чемпионате в Париже он принял участие в ходьбе на 10 километров и стал шестым. На Олимпийских играх 2004 года в Афинах стал седьмым в ходьбе на 20 километров.

15 апреля 2005 года было объявлено, что допинг-проба Андреева дала положительный результат на запрещённый препарат салбутанол, в связи с чем спортсмен был подвергнут годичной дисквалификации. Андреев объявил, что завершает свою спортивную карьеру.

Награды

• Орден «За заслуги перед Чувашской Республикой» (15 июня 2007 года) — за выдающиеся спортивные достижения и большой личный вклад в развитие физической культуры и спорта

Ссылки

• [www.iaaf.org/athletes/athlete%3D4340/ Владимир Андреев на сайте IAAF]

Отрывок, характеризующий Андреев, Владимир Васильевич

Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.