Антони Марианович

Антони Марианович
польск. Antoni Marianowicz
Имя при рождении:	Казимеж Ежи Берман
Дата рождения:	1924(1924)
Место рождения:	Варшава
Дата смерти:	2003(2003)
Место смерти:	Варшава
Гражданство:	Польша Польша
Род деятельности:	прозаик, поэт, переводчик, драматург, журналист
Годы творчества:	1955—2003
Направление:	сатира
Язык произведений:	польский
Награды:

Антони Марианович (настоящие имя и фамилия — Казимеж Ежи Берман) (польск. Antoni Marianowicz; 4 января 1924, Варшава — 3 июня 2003, Варшава) — польский поэт, писатель, драматург, сценарист, сатирик, журналист и переводчик еврейского происхождения.

Биография

Окончил гимназию. В начале Второй мировой войны вместе с родителями оказался в Варшавском гетто. В июле 1942 по поддельным документам ему удалось выбраться из гетто.

После окончания войны сменил имя и фамилию на Антони Марианович. С 1945 жил в Лодзи, работал в пресс-агентстве Polpress. Тогда же начал сотрудничать с сатирическим еженедельником «Szpilki», которое длилось на протяжении многих лет. С 1946 — корреспондент Польского агентства печати в Брюсселе, позже там же работал атташе при польском посольстве.

В 1947 вступил в коммунистическую партию и оставался членом ПОРП до 1980 года.

В 1948 вернулся на родину, был назначен главным редактором журнала «Международный обзор» («Przegląd Międzynarodowу») и «Szpilki».

Был членом многих творческих союзов и объединений, в том числе, Союза польских писателей, ПЕН-клуба и польского авторского общества ZAiKS.

Похоронен на Кальвинистском кладбище Варшавы.

Творчество

Как писатель дебютировал в 1955 году. Автор, главным образом, сатирических произведений, стихов, песен, рассказов, многие из которых для детей. Ему принадлежат книги воспоминаний: Pchli targ (1991), Życie surowo wzbronione (1995), Polska, Żydzi i cykliści; Dziennik roku przestępnego 1996 (1999), Wyciąg na szklaną górę; Dziennik roku przestępnego 2000 (2002) и др.

Автор ряда телеспектаклей и киносценариев («Инспекция пана Анатоля» (1959), «Przygody Otka» (телесериал, 1966—1968), «Minio» (телефильм, 2000)).

Избранные произведения

• Arszenik i stare koronki,
• Madame Sans-Gene,
• My Fair Lady,
• Hello Dolly!,
• Zorba.

Занимался переводами с немецкого и английского языков, адаптацией театральных постановок и мюзиклом для музыкальных и комедийных театров. Писал сатирические тексты для теле- и радиопостановок, эстрады. Перевёл юмористические рассказы Марка Твена, «Алису в Стране чудес» Льюиса Кэрролла, поэзию Эдварда Лира.

Награды

• Орден Возрождения Польши 3 степени
• Орден Возрождения Польши 4 степени

Ссылки

• [www.marianowicz.pl/index.html Antoni Marianowicz]  (польск.)

Отрывок, характеризующий Антони Марианович

– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»


Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.