Атлас, Доротея Генриховна

Доротея Генриховна Атлас (1874 — не ранее 1929) — советский историк Одессы.

Биография

Родилась 15 января 1874 в семье австрийско-подданных, иудейского вероисповедания. Начальное образование получила дома.

В 1886 поступила в Мариинской Одесской городской общественной женской гимназии, которую закончила в 1892 со званием домашней наставницы с правом преподавать арифметику, историю, географию.

С 1892 11 лет непрерывно преподавала в школах Одесской учебного округа. Отстаивала принципы гармоничного воспитания, применение междисциплинарных связей.

1903—1909 училась на языковом отделении Одеский высших женских курсов, а с 1909 — юридическом. факультете Императорского Новороссийского университета, который закончила в 1912.

В 1917—1918 возглавлял тов-во старых курсисток — Одесских высших женских курсов, организовывала лекции.

Главное влияние на формирование её историограф. интересов имел проф. И. Линниченко. По его инициативе и на его средства были изданы два выпуска «Трудов слушательниц Одесские высшие жиночи курсы», где были напечатаны её первые работы, она прочитала ранее как доклады на семинарах И. Линниченко. Продолжая излагать в сер. школе (в частности в гимназии К. Пашковской), в течение 1911—1916 активно участвовала в работе — Одесское библиографическое общество при Императорском Новороссийском университете (входила в ревизионной комиссии, читала доклады краеведческого и педагог. содержания).

В 1913 выдала брошюру, в которой осуждала дело Бейлиса.

Вместе с И. Линниченко приняла участие в разработке и популяризации проекта основания музея истории Одессы.

В 1917 г. была одним из популяризаторов идеи основания в Одессе Народного университета,

В 1923—1924 — членом Одесская комиссия краеведения при Всеукраинская академия наук, планировала исследовать историю Молдаванки. Однако главным образом сосредоточилась на работе в трудовой школе и массовых библиотеках Одессы.

На 1929 г. работала директором трудшколы № 65.

Была подвергнута острой критике в прессе за то, что прививала детям общечеловеческие ценности, уважение к классикам литературы, а не догматов марксизма, атеизма и его проповедников. Её взгляды были названы «толстовскими».

Научная деятельность

Научные разработки Д. Атлас были посвящены истории Одессы, России, проблемам педагогики и источниковедению. В общем доработок историка состоит не менее чем из 33 работ.

Одной из первых в Одессе она подчеркивала необходимость преподавания краеведения в средней школе. Написала первый учебник для средних школ по истории Одессы, который отмечался лаконичностью, доступностью, четкой и логичной структурой, иллюстративностью. Оригинальным был её метод проведения анкетирования среди учащихся для выяснения уровня их знаний по истории Одессы.

Для её работ по истории Одессы были присущи художественность изложения, внимание к народному быту и песен, рассмотрение истории Хаджибей как предыстории Одессы. Отводила должное место украинскому этносу в основании и развитии города, что не замечают, а порой отрицают некоторые современные краеведы.

Материалы по истории Одессы часто обнародовала на страницах ведущих одесских газет «Одесские новости» и «Одесский листок». Одной из первых подробно осветила борьбу среди чиновников по учреждению порта и города на побережье Черного моря.

Стремилась не столько к научности, как к воспитанию местного патриотизма. Это приводило к определенной идеализации лиц — основателей города. Однако в «легком стиле» была и сильная сторона её работ, ведь именно они, а не «тяжелые» научные исследования способствовали формированию мифа о «Южную Пальмиру», входили в круг чтения большинства образованных одесситов.

Как источниковед проанализировала несколько документов дипломатии XVIII в., Обратив внимание на события связанные с историей Южной Украины, собрала воспоминания студентов и курсисток о проф. А. Павловского, упорядочила личный архив проф. А. Маркевича.

На сегодня основные труды Д. Атлас широко известны среди краеведов, а дважды переиздана в конце ХХ — начале ХХI в. «Старая Одесса» является своеобразным библиографическим брендом для всех кто хочет ознакомиться с одним из самых известных городов Украины.

Научные публикации

• Джемс Гаррис, его дипломатическая миссия и письма из России // Труды слушательниц ОВЖК. — Т. 1. — Вып. 1. — Одесса, 1910;
• Дневник французского дипломата Мари-Даниэля де Кобероне // Там само; Старая Одесса, её друзья и недруги // Труды слушательниц ОВЖК. — Т. 1. — Вып. ІІ. — Одесса, 1911. та окремо;
• Учебная книжка «Одесса». Руководство для учащихся в низших и средних учебных заведениях. — Одесса, 1915—1916.

Источники

• Мельник О. Декілька документів про дослідницю історії Одеси Д. Г. Атлас // Чорноморська минувшина. — 2006. — Вип. 1. — С. 126—132;
• Музичко О. Є. Історик Одеси Д. Г. Атлас: нові риси до незавершеного історіографічного портрету // Лукомор’я: науковий журнал. — Вип. 1. — Одеса, 2007. — С. 294—302;
• Музичко О., Солодова В. Справа заснування «Музею міста Одеси» на початку ХХ ст.: ініціатори, задуми та реалії // Вісник Одеського історико-краєзнавчого музею. — № 5. — 2008. — С. 31-40.

Ссылки

• [izvestiya.odessa.ua/ru/2014/01/20/o-knige-poyavivsheysya-na-rubezhe-epoh О книге, появившейся на рубеже эпох (рус.)]
• [liber.onu.edu.ua/opacunicode/index.php?url=/notices/index/IdNotice:180064/Source:default Атлас Доротея Генриховна — Старая Одесса её друзья и недруги]
• [catalog.odnb.odessa.ua/opac/index.php?url=/notices/index/IdNotice:284027/Source:default Атлас, Доротея Генриховна — Старая Одесса. Её друзья и недруги]- Электронный каталог

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Атлас, Доротея Генриховна

– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.