Русевский, Аце

Аце Русевский
Общая информация
Гражданство:	Македония Македония
Дата рождения:	30 ноября 1956(1956-11-30) (67 лет)
Место рождения:	Куманово
Весовая категория:	лёгкая (60 кг)
Стойка:	правосторонняя
Рост:	173 см
Профессиональная карьера
Первый бой:	5 марта 1981
Последний бой:	23 июня 1987
Количество боёв:	23
Количество побед:	18
Побед нокаутом:	8
Поражений:	2
Ничьих:	3
Команда:	БК «Куманово»
Медали Олимпийские игры Бронза Монреаль 1976 до 60 кг Чемпионаты Европы Золото Галле 1977 до 60 кг Средиземноморские игры Золото Сплит 1979 до 63,5 кг
[boxrec.com/list_bouts.php?human_id=54799&cat=boxer Послужной список (boxrec)]

А́це Русе́вский (30 ноября 1956, Куманово) — македонский боксёр лёгкой и полусредней весовых категорий, выступал за сборную Югославии во второй половине 1970-х годов. Бронзовый призёр летних Олимпийских игр в Монреале, чемпион Европы, чемпион Средиземноморских игр, победитель многих международных турниров и национальных первенств. В период 1981—1987 боксировал на профессиональном уровне, но без особых достижений.

Биография

Аце Русевский родился 30 ноября 1956 года в городе Куманово, Народная Республика Македония. Первого серьёзного успеха на ринге добился в 1974 году, когда впервые выиграл чемпионат Югославии и взял бронзу на молодёжном чемпионате Европы в Киеве. Год спустя в полулёгком весе стал чемпионом первенства Балканских стран. Благодаря череде удачных выступлений удостоился права защищать честь страны на летних Олимпийских играх 1976 года в Монреале, где сумел дойти до стадии полуфиналов, проиграв лишь американцу Говарду Дэвису, который в итоге поднялся на верхнюю ступень пьедестала.

В 1977 году Русевский завоевал золотую медаль на чемпионате Европы в Галле, победив всех своих соперников в лёгкой весовой категории. В следующем сезоне боксировал на чемпионате мира в Белграде, но уже во втором матче на турнире был выбит Дэвидсоном Андехом из Нигерии. Со временем ему всё сложнее становилось гонять вес, поэтому для последующих соревнований пришлось подняться в полусреднюю категорию. На европейском первенстве 1979 года в Кёльне выступил неудачно, не сумев пробиться в число призёров, однако при всём при том одержал победу на Средиземноморских играх в Сплите. В 1980 году прошёл квалификацию на Олимпийские игры в Москву — возлагал на этот турнир большие надежды, тем не менее, в итоге смог дойти только до четвертьфинала, где со скользким счётом 2:3 проиграл итальянцу Патрицио Оливе, будущему олимпийскому чемпиону.

После окончания Олимпиады Аце Русевский решил попробовать себя среди профессионалов и покинул сборную. Его профессиональный дебют состоялся в марте 1981 года, своего соперника, француза Жана Мишеля Игера он нокаутировал в четвёртом раунде. В течение трёх последующих лет провёл множество удачных поединков, но в мае 1984 года неожиданно потерпел поражение от малоизвестного доминиканца Феликса Рейеса. Затем последовало ещё поражение и несколько ничьих. В конце 1987 года Русевский принял решение завершить карьеру спортсмена, так и не поучаствовав в престижных титульных боях. Всего на профессиональном ринге провёл 23 матча, из них 18 окончил победой (в том числе 8 досрочно), 2 раза проиграл, в двух случаях была зафиксирована ничья.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ru/ace-rusevski-1.html Аце Русевский] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [boxrec.com/list_bouts.php?human_id=54799&cat=boxer Аце Русевский] (англ.) — статистика профессиональных боёв на сайте BoxRec

Отрывок, характеризующий Русевский, Аце

Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.