Балаж, Эржебет
| Эржебет Балаж | |
| Личная информация | |
|---|---|
| Полное имя: |
Эржебет Балаж-Бараньяи |
| Оригинальное имя: |
венг. Balázs-Baranyai Erzsébet |
| Гражданство: | |
| Клуб: |
Budapest SE (1938–1940), |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Профессиональная карьера: |
1938-1953 |
| Тренер(ы): |
Дежьоне Вейн, Маргит Чиллик, Рудольфни Херпих |
|
| |
Эржебет Балаж-Бараньяи (венг. Balázs-Baranyai Erzsébet; 15 октября 1920, Будапешт, Венгрия — 24 ноября 2014) — венгерская гимнастка, серебряный призёр летних Олимпийских игр в Лондоне (1948).
Спортивная карьера
Пришла в гимнастику в 1938 г., поступив в Университет Земмельвайса, который окончила со степенью в области физического воспитания. Начала свою карьеру в спортивном обществе Budapest SE, в 1941 г. перешла в Postás SE, за который выступала до завершения гимнастической карьеры в 1953 г.
Становилась семикратной чемпионкой Венгрии в командном зачете (1943, 1944, 1946, 1949, 1951-53), однако ни разу не смогла выиграть индивидуальную медаль. На летних Олимпийских играх в Лондоне (1948) завоевала серебро в командных соревнованиях, заменив получившую травму Агнеш Келети. Свой успех она повторила в следующем году на Всемирных университетских играх в итальянском Мерано (1949).
По завершении спортивной карьеры работала в качестве тренера и судьи по спортивной гимнастике. Являлась главным тренером клубов: «Гонвед» Будапешт (1960-71), Debreceni VSI (1972-73). В 1974-77 гг. — главный тренер женской сборной Венгрии.
Была замужем за бронзовым призером Олимпиады в Лондоне (1948) в командных соревнованиях Ласло Бараньяи.
Напишите отзыв о статье "Балаж, Эржебет"
Ссылки
- www.sports-reference.com/olympics/athletes/ba/erzsebet-balazs-1.html
- sport.hir24.hu/olimpia/2010/10/16/90-eves-az-olimpiai-ezustermes-tornaszno/
Отрывок, характеризующий Балаж, Эржебет
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
