Банц, Гельмут

Гельмут Банц
Личная информация
Награды и медали Олимпийские игры Золото Мельбурн 1956 Опорный прыжок Чемпионаты мира Серебро Рим 1954 Опорный прыжок Серебро Рим 1954 Перекладина Бронза Рим 1954 Брусья Чемпионаты Европы Золото Франкфурт 1955 Брусья Серебро Франкфурт 1955 Кольца Серебро Франкфурт 1955 Опорный прыжок Бронза Франкфурт 1955 многоборье

Гельмут Банц (14 сентября 1921 года — 4 декабря 2004 года) — немецкий гимнаст, олимпийский чемпион. Выиграл золотую медаль в прыжках на летних Олимпийских играх 1956 в Мельбурне, претендующих на участие в соревнованиях объединенной команды Германии.

В годы Второй Мировой войны Банц воевал за Германию, в 1944 году был захвачен британскими войсками и вывезен в Англию. Освободившись в 1948 году из плена, он работал в Англии в сельском хозяйстве. Пару месяцев спустя, Банц выступал в качестве неофициального тренера Британской мужской гимнастической команды на летних Олимпийских играх 1948 года в Лондоне. Был тренером Фрэнка Тернера и Джорджи Уидона.

Вернулся в Германию, где в 1952 году принимал участие во всех мероприятиях по спортивной гимнастике и в Олимпийских играх 1956 года. На чемпионате мира по спортивной гимнастике в 1954 году завоевал две серебряные и одну бронзовую медали, участвовал в чемпионате Европы 1955 года по спортивной гимнастике.

После выхода на пенсию работал тренером по гимнастике в Кельне. Женат на Эрике; у них две дочери — Сабина и Сюзанна, и сын, Райнер. С 1980-х годов страдал от проблем со здоровьем, в 1981 году с ним случился сердечный приступ, в 1984 году перенес операцию на позвоночнике, в 1994 году перенёс ампутацию ног из-за нарушения кровообращения. Умер в 2004 году после продолжительной болезни.

Отрывок, характеризующий Банц, Гельмут

Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.