Бардия (национальный парк)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

</tt> </tt>

</tt>

</tt> </tt> </tt>

Национальный парк Бардия
непальск. बर्दिया राष्ट्रिय निकुञ्ज
Категория МСОП — II (Национальный парк)
28°23′00″ с. ш. 81°30′00″ в. д. / 28.38333° с. ш. 81.50000° в. д. / 28.38333; 81.50000 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=28.38333&mlon=81.50000&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 28°23′00″ с. ш. 81°30′00″ в. д. / 28.38333° с. ш. 81.50000° в. д. / 28.38333; 81.50000 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=28.38333&mlon=81.50000&zoom=9 (O)] (Я)
Расположениерайон Бардия, зона Бхери
СтранаНепал Непал
Площадь968 км²
Дата основания1988
Национальный парк Бардия

Бардия (непальск. बर्दिया राष्ट्रिय निकुञ्ज) — национальный парк в юго-западной части Непала. Расположен в районе Бардия зоны Бхери.

Площадь парка составляет 968 км².

Северная граница парка проходит по гребню горного хребта Сивалик, часть южной границы — по шоссе Непалгандж — Суркхет. На западе парк ограничивается рекой Карнали; река Бабаи пересекает парк с востока на запад, примерно разделяя его пополам. Вместе с находящимся неподалёку национальным парком Банке представляет собой подразделение по охране тигров (англ. Tiger Conservation Unit) Бардия-Банке с общей площадью 2231 км², включающее травянистые равнины и субтропические влажные лиственные леса[1][2].

В 1969 году территория в 368 км² была выделена в качестве королевского охотничьего заповедника, а в 1976 году обозначена как королевский заповедник Карнали. В 1982 году объявлена королевским заповедником Бардия; в 1984 году в его состав включили долину реки Бабаи. В 1988 году получила статус национального парка. Около 1500 человек, живших на этой территории, были переселены[3].

В парке произрастает 839 видов растений, включая 173 вида сосудистых растений (140 видов двудольных, 26 видов однодольных, 6 видов папаротников и 1 вид голосеменных). Парк служит домом для 53 видов млекопитающих, в том числе для индийского носорога, индийского слона, бенгальского тигра, барасинги и гангского дельфина. Здесь обитают 23 вида амфибий и рептилий, в том числе болотный крокодил и гангский гавиал. Встречаются 407 видов птиц и 125 видов рыб[4].

Напишите отзыв о статье "Бардия (национальный парк)"



Примечания

  1. Wikramanayake, E.D., Dinerstein, E., Robinson, J.G., Karanth, K.U., Rabinowitz, A., Olson, D., Mathew, T., Hedao, P., Connor, M., Hemley, G., Bolze, D. (1999). Where can tigers live in the future? A framework for identifying high-priority areas for the conservation of tigers in the wild. In: Seidensticker, J., Christie, S., Jackson, P. (eds.) Riding the Tiger. Tiger conservation in human-dominated landscapes. Cambridge University Press, Cambridge. hardback ISBN 0-521-64057-1, paperback ISBN 0-521-64835-1
  2. Nepalnews (2010). [www.nepalnews.com/main/index.php/news-archive/19-general/6031-govt-announces-creation-of-550-sq-km-banke-national-park.html article Govt announces creation of 550 sq km Banke National Park]. Nepalnews 13 May 2010
  3. Majupuria, T. C., Kumar, R. (1998). Wildlife, National Parks and Reserves of Nepal. S. Devi, Saharanpur and Tecpress Books, Bangkok. ISBN 974-89833-5-8
  4. Bhuju, U.R., Shakya, P.R., Basnet, T.B., Shrestha, S. (2007) [books.icimod.org/demo/uploads/ftp/Nepal%20Biodiversity%20Resource%20Book.pdf Nepal Biodiversity Resource Book. Protected Areas, Ramsar Sites, and World Heritage Sites]. International Centre for Integrated Mountain Development, Ministry of Environment, Science and Technology, in cooperation with United Nations Environment Programme, Regional Office for Asia and the Pacific, Kathmandu. ISBN 978-92-9115-033-5

Отрывок, характеризующий Бардия (национальный парк)

Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.


Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!