Бахметьев, Владимир Матвеевич

Владимир Матвеевич Бахметьев
Дата рождения:	14 августа 1885(1885-08-14)
Место рождения:	Землянск, Воронежская губерния
Дата смерти:	16 октября 1963(1963-10-16) (78 лет)
Место смерти:	Москва
Гражданство:
Род деятельности:	прозаик
Направление:	соцреализм
Награды:

Владимир Матвеевич Бахметьев (1885—1963) — русский советский прозаик, публицист, литературный критик, классик социалистического реализма. Член РСДРП(б) с 1909 г.

Биография

Владимир Матвеевич Бахметьев был выходцем из семьи чиновника. До 1905 года юноша свой литературный талант никак не проявил и после окончания уездного училища работал писцом в городской управе. В это время в Землянске начала выходить газета «Красный лапоть», в которой Владимир опубликовал свои первые стихи, рассказы и повести, посвящённые жизни крестьянства. Тогда же его увлекла революционная работа, за которую в 1908 году он был арестован и сослан в Барнаул. Оттуда писатель переехал в Новониколаевск, где вступил в ряды РСДРП в 1909 году.

С 1914 года он живёт и работает в Томске, где судьба сводит его с В. Шишковым. В 1915 году литератора снова арестовывают за антивоенную пропаганду. После революции Владимир Бахметьев занимается организацией народного образования.

В 1921 году он переезжает в Москву, где становится членом литературной группы «Кузница». В этот период он пишет рассказы, в которых преобладают темы героизма («Одна ночь», «Железная трава») и женских судеб («Мать», «Ошибка», «Её победа»). В 1934 входил в первое правление СП СССР. Жил в Москве в знаменитом «Доме писательского кооператива» (Камергерский переулок, 2).

Творчество Бахметьева не вписалось ни в одно из зарождавшихся течений современного ему искусства. Мало того, оно вступило в противоречие с ними. В своих литературно-критических статьях писатель выступал против новых направлений в литературе, в частности, против символизма. Его произведения носили сугубо реалистичный характер. Ему нельзя отказать в знании жизни, наблюдательности, чувстве языка. В романе «Преступление Мартына» Бахметьев исследует причины, побудившие главного героя в самый ответственный момент покинуть вверенный ему эшелон с беженцами и партийной кассой. Это произведение вызвало бурную дискуссию в печати, и в 1947 роман вышел в переработанном по партийным указаниям виде.

После войны, всё время оставаясь в русле реализма, писатель публикует ряд рассказов, темой которых становится героизм советских солдат на поле боя.

Книги

• На земле, 1924
• Преступление Мартына, 1932
• Наступление, 1938, в переработанном виде под названием «У порога», 1941
• Собр. соч. В 3-х тт., 1926-30
• Избранное, 1947, 1953
• Избр. произв. В 2-х тт., 1957

Награды

• орден Ленина (13.08.1945)
• орден Трудового Красного Знамени (1939)

Источники

• Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.</span>

Отрывок, характеризующий Бахметьев, Владимир Матвеевич

Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.