Кузница (литературное объединение)

«Кузница» — московское литературное объединение, существовавшее в 1920—1932 (с 1928 как структурное подразделение ВОАПП).

История

Первоначально объединение «Кузница» состояло из пролетарских писателей, вышедших в январе 1920 из Пролеткульта. Среди них были С. Обрадович, М. Герасимов, В. Александровский, Г. Санников. Позже к ним присоединились С. Родов, В. Кириллов, Н. Полетаев, В. Казин, И. Филипченко, Г. Никифоров, Ф. Васюнин (Каманин). В мае 1920 они основали журнал «Кузница» (выходил до 1922) и в декабре 1920 избрали это название для своей группы.

Группа с самого начала противопоставила себя дореволюционным литературным направлениям и школам — символизму, футуризму, имажинизму. Участники «Кузницы» в своих Манифестах объявляли примат классовой, пролетарской литературы, отход в поэзии от «буржуазного» содержания, сжатого формальными рамками стиха, к точному выражению пролетарского духа. Художник-пролетарий объявлялся медиумом своего класса. Риторика выступлений «Кузницы» была весьма идеологизированной. При этом они не признавали руководство развитием культуры со стороны партии. Писатели «Кузницы» отвергали НЭП, объявляя эту политику изменой принципам Мировой Революции.

Группа претендовала на ведущую роль в деле развития новой пролетарской культуры, по её инициативе был созван I Всероссийский съезд пролетарских писателей (18—21 октября 1920 года). Съезд учредил ВАПП и избрал её правление, больше чем наполовину состоящее из членов «Кузницы».

Однако с 1923 года для группы начинается период расколов и упадка. В декабре 1922 года из «Кузницы» вышли Родов, Дорогойченко и Малашкин, чтобы организовать новое объединение пролетарских писателей, «Октябрь», которое уже вскоре вытеснило «Кузницу» с лидирующих позиций. В ноябре 1923 группу покинули Герасимов и Кириллов (они вышли также из партии). К этому времени председателем правления «Кузницы» становится Г. Якубовский, в руководство входят прозаики Ф. В. Гладков, В. Бахметьев, Н. Ляшко, П. Низовой, А. С. Новиков-Прибой.

В 1924 «Кузница» создала своеобразный блок с «Перевалом» А. К. Воронского, проведя совместную конференцию против МАПП. Однако уже в начале 1925 года резко поменяла позицию, выступив на стороне МАПП во Всесоюзной конференции пролетарских писателей. В 1928 была предпринята попытка создать массовую организацию, способную конкурировать с РАПП, все региональные группы реорганизованы во Всесоюзное общество пролетарских писателей «Кузница». В 1929 году шла непримиримая война с РАПП, из которой последняя вышла победителем. В декабре 1929 Центральный совет «Кузницы» заявил о готовности капитулировать на определённых условиях. При обсуждении этих условий в конце 1930 года «Кузница» раскололась на две части: Московскую центральную группу «Кузница» во главе с Бахметьевым и «Новую Кузницу» во главе с И. Жигой. Обе части вступили в РАПП (после чистки) на правах творческих группировок.

Собрания «Кузницы» проходили по четвергам в Староконюшенном переулке, дом 33. На эти встречи приглашались участники других московских литературных групп. В 1920-е годы объединение издавало журналы «Кузница», «Журнал для всех», «Рабочий журнал», «Пролетарский авангард».

Главный мотив лирики поэтов «Кузницы» — идеа­лизация труда и пролетариата, металла и ма­шин. Проза не столь однообразна; значение её, однако, тоже невелико.

Литература

• Скворцова Л. А. Журналы «Кузницы» // Очерки истории русской советской журналистики (1917—1932). — М.: Наука, 1966. — С. 345—366.

Ссылки

• [feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le5/le5-7032.htm Статья о «Кузнице» в «Литературной энциклопедии» (1929—1939)]
• [www.9151394.ru/projects/liter/bibl_11/manifest/proletcult/proletcult2.htm Манифест «Кузницы»]

Отрывок, характеризующий Кузница (литературное объединение)

Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.

Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.


Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.